Никогда! Единственное, что я поняла, в этом деле былазамешана женщина… вероятно, если рассказать об этом Артему, он поймет, что кчему… Но я так мало знаю… Мне практически нечего ему сказать, он же не ребенок,вероятно, и сам уже о многом догадывается… А вот зачем я им понадобилась…

– Вероятно, они хотят выяснить, что вамизвестно, – предположил Гошка, – но встречаться с ними вам не стоит.

– Что же делать? Я же не могу просто исчезнуть из дому…

– Пока поживите у нас! – заявила Саша. – Атам будет видно.

– Но что же может выясниться? Хорошо бы обратиться вмилицию?

– Нет, пока рано… – покачал головой Гошка. – Делов том, что мы сегодня встречаемся с Артемом, кстати, как его отчество?

– Артем… Артем… Нет, я не помню.

– Разберемся! – подал голос Шмаков, который, какни странно, до сих пор сидел тихо. – Гош, фотки, наверное, готовы. Давай ясгоняю, а?

– Точно, Леха, сбегай!

Гошка вручил Лехе квитанцию, и тот убежал. Соня, казалось,ничего даже не заметила. Вид у нее был совсем больной.

– Саш, – шепнул Гоша, – по-моему, у неетемпература.

– Да, похоже, – кивнула Саша и принеслаградусник. – Соня, вот, померяйте, пожалуйста, температуру, мне кажется, увас жар.

Соня послушно сунула градусник под мышку и отхлебнула ещеглоток уже остывшего чая.

– Как противно, – поморщилась она. – Горько…– И вдруг разрыдалась.

У Мани от жалости скривился рот. Она погладила девушку поголове.

– Соня, пожалуйста, дайте градусник, – попросилаСаша.

Та подчинилась.

– Тридцать девять и три! Ничего себе!

Манька, быстро постели ей в маминой комнате!

Маня унеслась выполнять поручение, а Саша помогла Соневстать.

– Пойдемте, я вас уложу, примите аспирин, и скоро всепройдет. Вам поспать надо, мы за вами будем ухаживать, мы умеем, вы не думайте…

Они ушли.

– Ну и номеруля, – сказала Ксюша Гошке.

– Да уж…

– Теперь вся надежда на Артема, как там его по батюшке.Если он окажется нормальным, порядочным человеком, это одно, а вот если…

– Попробуем разобраться.

– Вы поначалу про Соню ничего не говорите, –посоветовала Ксюша, – а то мало ли…

– Что ж я, не понимаю… Ох как усложнилось все!

– А вас только Шмаков подстраховывает?

– Ну, вообще-то Манька тоже собиралась…

– Нет, пусть лучше они с Сашей тут за больнойухаживают, а с вами я пойду.

– Манька развопится.

– Ничего, повопит, перестанет.

– Нам уж скоро надо собираться… Ах, я дурак! Совсемзабыл про Никиту! Он небось мне звонит. – И Гошка бросился к телефону.

Выяснилось, что Никита только-только пришел из школы и ещене успел позвонить Гошке. Тот быстро ввел его в курс дела.

– Да, задачка! – потрясенно проговорилНикита. – Гош, а может, все-таки связаться с милицией?

– Успеем.

Они договорились встретиться у дома, где живет Артем Дрюков.

Вскоре вернулся Шмаков с фотографиями.

– Фотки – класс! Ну красотища там!

Море, пальмы! Зашибись!

– Леха, некогда сейчас, по дороге посмотрим!

Ксюша между тем договорилась с Маней, что с ребятами пойдетона. Какие уж там доводы она пустила в ход, неизвестно, только Манясогласилась. И в четверть четвертого Гошка, Ксюша и Леха вышли из дому.

Квартира Дрюкова состояла из двух квартир. Там было оченьпросторно и даже красиво.

– Прошу, садитесь! – указал им на громадный диванхозяин дома, среднего роста мужчина с интеллигентным лицом, совсем не похожимна фотографию в испанской газете.

«Она была ростом выше его», – подумал Никита,усаживаясь рядом с Гошкой на роскошный диван. В кресле развалился невероятнопушистый серый кот.

– Какой котище! – вырвалось у Гошки. –Красавец!

Хозяин дома потрепал кота по загривку.

– Да, красавец, только дурак. Бесчувственный. –Голос у него дрогнул. – У нас еще беспородный кот живет, так тот от тоскиесть перестал. Прячется где-то…

В его голосе слышалось подлинное горе.

«Нет, – подумал Никита, – он не виноват».

– Так что же, молодые люди, вас ко мне привело? –словно бы встряхнувшись, спросил Дрюков.

– Извините, как ваше отчество? – поинтересовалсяГошка.

– Эх вы, горе-сыщики, даже отчества моего не знаете?Николаевич. Артем Николаевич.

– Артем Николаевич, мы действительно провели неделю наМайорке, – начал Никита, – с шестнадцатого по двадцать третье. Навашу жену мы обратили внимание в самолете.

– Чем же она привлекла ваше внимание?

– Как «чем»? Красотой… – сказал Ники та и вдругсмутился. – Она же очень красивая… была.

– Продолжайте, – как-то болезненно поморщилсяАртем Николаевич.

– Да, так вот… В последний раз она мелькнула ваэропорту, после прилета, и все, больше мы ее не видели. А потом… ночью япочему-то проснулся, около четырех, и вдруг услышал жуткий крик. Кричалаженщина.

Я выскочил на балкон, но уже было тихо.

А потом я услышал, что кто-то бежит. Я посмотрел вниз. Бежалмужчина, немолодой, полный, бежал тяжело, почти задыхаясь.

– Ну! Ну!

– Я разбудил брата, и мы выскочили на улицу. Былосовсем темно. Мы прошли метров сто по пляжу, думали, услышим стон или ещечто-то… Но ничего… Не увидели, не услышали…

– Где это было? В каком месте?

– В Кан-Пастилье.

– Значит, вы полагаете, что этот толстяк…

– Мы не знаем.

Артем Николаевич надолго задумался.

Потом вдруг спросил:

– Что это ты держишь в руках?

– Фотографии! – ответил Гошка, встал с дивана иподал пачку фотографий Дрюкову.

Тот машинально вынул их из пакета и стал смотреть. Он и безфотографий поверил этим мальчикам, только вряд ли их сообщение поможет… И вдругребята заметили, что он напрягся, быстро просмотрел оставшиеся фотографии,отобрал несколько штук и стал снова и снова просматривать их. Мальчикипереглянулись. Интересно, что он там обнаружил?

– Послушайте, ребята, – охрипшим вдруг голосомпроизнес он. – Кто этот человек?