Значит, Инесса Анатольевна тут. И Соня тоже.

— Пусти меня домой, — процедила сквозь зубы, выделяя каждое слово.

— Куда-куда? Повтори еще раз, я не ослышался? Ты действительно сказала "домой"?

— Прекрати этот цирк. Я здесь прописана, и да, пока это мой дом тоже.

Андрея словно перекосило от этих слов, по лицу пробежала недобрая тень, но он быстро взял себя в руки.

— Вот с этого и надо было начинать. А не с твоих метаний уйду/развожусь/не прощу. Я давал тебе время подумать, все взвесить и решить, что тебе важнее: твои принципы или семья. Жена с выдуманной короной мне не нужна. Я не для того женился, чтобы из меня Аленя делали и пытались ноги вытирать, не для того работал, обеспечивал, к чему-то стремился. Лохом быть я не подвязывался.

— Ты сейчас о чем? — До меня не сразу дошла суть его претензии.

— Проходи, — наконец лениво предложил Андрей, отходя в сторону и делая широкий жест рукой. — Поговорим серьезно.

Немного поколебавшись, я все же переступила порог квартиры, предчувствуя что-то нехорошее.

Сняла сапоги, повесила куртку на крючок. Сонин пуховичок висел рядом, значит, я не ошиблась и дочка дома.

Прошла до гостиной, обращая внимание, что в детской кто-то есть.

— Соня! Сонечка, как дела, солнышко? Все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? — рванула я в комнату.

Дочка сидела на кровати, листая книжку. Услышав меня, дернулась, вскидывая мордашку. Глазки загорелись радостью и тут же потухли, стоило ей перевести взгляд на сидящую рядом бабушку.

Она словно сдулась, моментально поникнув плечиками.

— Здравствуй, Женя, — подала голос свекровь, вставая с места и перетягивая внимание на себя. Выпрямилась во весь рост. — Как же у нее будет все в порядке, когда ее мама выкидывает такие фокусы?! Скажи на милость? И как будет чувствовать себя ребенок в такой ситуации? Ты знаешь, что у нее проблемы с коммуникацией в садике? Что она кидается на других детей без причины? А все почему? Соня, ты любишь папу? — провокационно развернулась она к внучке. — А вот мама хочет разлучить тебя с папой. Чтобы ты никогда-никогда не видела его и не общалась. Не могла даже…

— Прекратите! — закипело все внутри от негодования. — Не несите чушь при ребенке. Не вмешивайте ее в наши с Андреем проблемы!

Мне стало тошно и страшно от того, что за время моего отсутствия ей могла наговорить бабушка. Каких гадостей про меня, и как это ударило по детской неокрепшей психике.

— Соня, иди ко мне, — позвала я дочь, пытаясь обойти воинственную фигуру Инессы Анатольевны, что грудью пятого размера встала на моем пути. — Не слушай бабушку.

— Нет, — пискнул ребенок.

Пряча взгляд и забиваясь в угол кровати.

Прижала к груди медвежонка, с которым обычно спала, и поджала губы, чтобы не расплакаться.

— Солнышко? — стараясь не напугать малышку. — Это все неправда. Слышишь? Я тебя очень люблю.

— Что неправда? Что ты решила разрушить семью? Что разводишься с ее отцом? Что надумала уйти из дома и лишить ее полноценной семьи? Что из этого неправда? — коршуном накинулась на меня свекровь, вбивая раскаленными гвоздями каждое слово в мой мозг. Взывая к совести и пытаясь внушить вину даже за то, чего я не собиралась делать. — Ребенка мы тебе не отдадим, даже не надейся. Все связи подниму, если надо будет. А я ведь сыну говорила, что не будет от тебя толка. Что не ту женщину он в жены берет и на пьедестал ставит! У тебя же на лбу написано: пус-тыш-ка! Тебя из грязи вытащили, отмыли, человеком сделали, а ты таким образом отплатить решила? Так даже последние мрази не поступают! Да я сама тебя больше на порог не пущу, если заявишься…

— Мама! — резко одернул ее Андрей, появившийся сзади. — Не вмешивайся. Я сам разберусь со своей женой. Посиди лучше с внучкой. Ты ее давно не видела.

— Нет! — чуть было не задохнулась я от негодования. — Я не оставлю ее с Соней. Ты не видишь, как она запугала ребенка? Андрей? — на время забывая свою обиду и по привычке кидаясь к нему за помощью, затараторила я.

— Женя, у тебя сейчас есть два выхода, — охладил он мой пыл. — Или послушать меня и пойти поговорить, или убираться вон прямо сейчас и забыть о дочери. А также дорогу сюда. Ты что выбираешь? Ну? Один, два, три… — загибая пальцы, начал он отсчитывать секунды.

А после демонстративно повернулся спиной, показывая, что ждать не намерен.

— С ней разговаривать нет смысла, ты разве не видишь? — все-таки плюнула ядом мне в спину свекровь. — Не унижайся перед этой…

— Разберусь, — буркнул Андрей и скрылся в кухне, заставляя сделать то же самое.

Выбор у меня оставался небольшой. Я понимала, что сама виновата, дергая тигра за усы последние дни. Огрызаясь, грозя разводом.

Хотя какой это тигр?! Гиена в лучшем случае! Потому что настоящие мужчины так не поступают, не шантажируют детьми, не унижают и не бьют в спину.

Но разве я могла предположить, что Андрей опустится до подобного? Разве думала, что столкнусь с ситуацией, когда некогда любимый муж окажется последним подлецом?

Знала бы, где упасть, — соломку подстелила бы, а сейчас поздно лить слезы и рвать на себе волосы.

Нужно действовать и искать выход.

Но как?

Я даже полицию вызвать не могу. Муж такой же родитель как и я, и имеет все права на дочь. Мы не в разводе, суда еще не было.

Соню свекровь запугала так, что она даже смотреть боится в мою сторону. А это значит, что, пока последняя здесь, дочь не рискнет в силу своего возраста спорить с бабушкой.

Это и неудивительно, зная характер Инессы Анатольевны. Ее до сих пор боится взрослый сын, хоть и пытается это скрывать, чего уж говорить о ребенке!

Я понимала, что у меня почти нет шансов выиграть эту битву.

Поэтому выход оставался один: идти договариваться с Андреем, взывать к его порядочности, искать мирные пути урегулирования и даже умолять, если потребуется.

Мне бежать-то некуда, если получится отвоевать своего ребенка. Я ведь так и не заключила договор на аренду квартиры.

Отчаяние нарастало. Я уже готова была встать на колени, лишь бы вернуть дочь.

Правда, разум кричал, что этого делать точно не стоит: Андрей только и добивается, чтобы я опустила руки, поклонилась в пояс и попросила у него прощения.

Как он там говорил? Ему нужна покорная жена!

И уже через минуту я убедилась в своих догадках, когда, оказавшись с ним наедине на кухне, услышала первый провокационный вопрос:

— Ну и как? Поняла, что все твои выкрутасы не пройдут? Надеюсь, теперь до тебя дошло, что не стоило со мной ругаться?

Теперь дошло, но, увы, было уже поздно.

— Чего ты хочешь? — спросила прямо.