– Какой там! Им же выгода, и монастырю прибыток, каждый месяц серебром отблагодарю.

– Таким способом ты монахам весь двор товаром завалишь, – усмехнулся Норманн.

– Нам все равно склады строить, поставим здесь.

– Тебе видней, лес завезу после ледохода.

– Лес? Княже! Здесь можно строить только из кирпича.

– Пусть будет кирпич. Ты мне бумажку приготовь с раскладом по стройматериалам.

– Обязательно на бумаге? Выделанная береста не в пример дешевле.

– Мне без разницы, пиши на бересте. Да, вот тебе конторские книги для учета. – Норманн протянул дары портала.

– Ух ты! Красота! Китайские? – Сипой осторожно провел ладонью по глянцевой бумаге. – И линии есть для ровного письма! – Он осторожненько убрал конторские книги в кожаную переметную сумку и с надеждой спросил: – На продажу есть? Большие деньги возьму.

– По весне пришлю для Мовчана, отошлешь в Любек, и тебе добавлю. Хочешь – продавай, а лучше одари нужных людей.

– И то верно! За такой подарок тебе век благодарны будут.

Сипой вернулся к чтению грамоты и буквально через минуту бросил шапку на пол и начал танцевать.

– Князь! Князь! – Он упал на колени. – Ты богаче персидского шахиншаха!

– Да что с тобой? Вставай! – Норманн подхватил его под руки.

– Князь Андрей! Тебе даровано право ставить свои корабли к монастырскому причалу!

– Что здесь особенного? Склад в монастыре, значит, и причал монастырский.

– Мытарь не ходит на монастырские земли! Через эту грамоту к тебе весь Новгород начнет в друзья набиваться!

– Разве я один с такой грамотой?

– И другие есть, человек тридцать наберется. Только они никого к себе не подпускают.

– Почему? Или выгоды не видят?

– Да какая у них с этого может быть выгода! Они свой товар завозят, а ты чужой перепродаешь.

– Не вижу принципиальной разницы. С таким же успехом можно взять чужой товар и продать в Любеке.

– Правду люди говорят, не знаешь ты нашей жизни. Почти всем новгородским купцам заказан приход в ганзейские города.

– Это еще почему?

– За набеги. Считай, все купцы отправляют свои дружины пограбить Готланд, или Ревель, или Гапсаль.

– Сами-то купцы здесь, а у корабельщиков на лбу ничего не написано, из чьей они команды.

– От людской молвы не скроешься, а ганзейские да готландские купцы за донос серебром платят.

– Вот оно что! Выходит, что мы с тобой заберем товар у Ганзы!

– На сегодня в затонах стоит три дюжины ладей с белой медвежьей мордой на штевне. Нам остается только долю взять за печать.

– Погоди, а как же Мовчан? Ему в одиночку не справиться!

– Не печалься, князь, купцы на первом караване отправят своих приказчиков. Ты о монастыре подумай.

– А что монастырь? Они меня одарили, я придумаю ответную благодарность.

– Разговор не о том. Монастырь ведет свою торговлю, вот и предложи архиепископу посредничество.

– А что! Есть идея, ты ганзейские порядки хорошо знаешь?

– Многократно бывал и жил там пять лет.

– Они разрешат у моих складов греческую церковь поставить?

– Ох и хитер ты, княже! Разрешат, им нет резона с Новгородом ссориться. Сам Мовчану отпишешь или мне доверишь?

– Пиши, невелика важность.

– Не скажи, князь, не скажи. Деньги потекут немалые.

Тема монастырской торговли подтолкнула Норманна к новой идее – строительству Соловецкого монастыря. Во время учебы в Вологодском областном училище культуры он слышал много рассказов о возникновении монастыря. Преподаватель истории иконописи был фанатом Соловков и объяснял, что побудительной причиной послужили набеги норвежцев, которые грабили ловцов жемчуга. Мощный бастион вырос благодаря монахам. Белозерскому князю было не по силам возвести на Севере крепость, тогда и возникла идея привлечь Кирилло-Белозерский монастырь. Что же, сначала надо переговорить с архиепископом Василием, а затем с князем Михаилом Андреевичем. Строительство не потребует больших средств, местные жители помогут, ибо они больше всех страдают от набегов норвежских разбойников.

На обед подали перловую кашу на меду с изюмом и дроблеными орехами. Вкуснотища! Норманн с удовольствием оприходовал полную миску и с трудом поборол желание попросить добавку. Нельзя переедать, даже если очень вкусно. Принесли кофе, что заставило Норманна мысленно усмехнуться: такое не может быть случайностью, явно монастырские старцы ведут активную переписку.

– В дороге я познакомился с князьями Кемских и Устюжских земель, – нейтрально заговорил Норманн.

– Слышал, на торгу об этом только и судачат.

– Что может быть в этом интересного для горожан?

– Будто не знаешь! К тебе мурманы идут, большая сила собирается.

– Не хочу лукавить, я не знаю годара Тренделага и Нидарос никогда не видел.

– Это не имеет никакого значения, мурманы через тебя ищут лучшей жизни.

– Я ничем не смогу им помочь.

– Надо, князь Андрей, неси крест в мурманские земли.

– У меня нет ни войска, ни дома. Только строиться начал – и на тебе! Бросай все и веди бродяг незнамо куда.

– Ты людей прими, обласкай, надежду дай. Опрометчивых поступков не делай, пойдешь воевать – шею свернешь.

– Где же я эту ораву размещу?

– Не о том печешься, ты их прими и направь. Сами расселятся.

Норманн чуть было не вспылил. На кой хрен ему эти мурманы с треской и походом за Полярный круг! Но вовремя просек слова «неси крест». Если это понимать буквально, то на него возлагают поход по крещению норвежских земель. Ну почему все идет наперекосяк! Вроде нащупал для себя золотую жилу, живи да радуйся. Нет, иди воевать. И не откажешься, архиепископ неспроста затеял разговор. Норманн пойдет воевать, а владыко получит новую паству.

– Для начала придется заложить две опорные крепости, а лучше крепость и монастырь.

– Закладывай, – внешне безразлично ответил архиепископ.

– Крепость надо построить на Терском волоке, между Имантрой и Колой, а монастырь на Соловецких островах.

– К чему тебе острова? К тому же это Белозерские земли.

– Путь из Новгорода на реку Онега лежит через Вянгинскую пристань. Острова прямо на пути в Кандалакшу.

– В твоих словах есть резон, но Роман Михайлович, князь Белозерский, не согласится.

– Поэтому я и предлагаю построить не крепость, а монастырь.

– Кто строить будет?

– Игумен Валаама объявит строительство скита, а дальше будет видно.