— Чем ты думала? — бушевал Корвин. — Мало того, что рисковала собой, так еще помогла бежать предательнице. Зачем?

— Чтобы спасти ей жизнь, — призналась Эйвери.

— А ты в курсе, что она беременна? У нее может родиться теург!

— Ребенка нет, она обманула тебя. Но это не значит, что она заслуживает смерти.

Он испытал вовсе не злость, а облегчение. Хорошо, что не придется убивать Лэю. Он не желал ей зла и тем более смерти, но если не уничтожить предателя, уничтожат его самого как слабого главу клана.

— Ты невозможная, — покачал он головой. Корвин думал, сильнее его удивить нельзя, но следующие слова жены повергли в шок.

— Я знаю о схеме, — заявила она. — О том, что тебе надо забрать мою благодать и как это сделать. Лэя все мне рассказала.

Корвин открыл рот: возразить ей, как-то оправдаться. Но Эйвери остановила его взмахом руки. Мол, дай мне договорить.

— Я понимаю, как благодать важна для тебя, — произнесла она. — Ты — глава клана. На тебе колоссальная ответственность. А я просто девушка, твоя жена. И мой долг, как жены, во всем тебе помогать. В общем, я пытаюсь сказать, что готова отдать тебе благодать добровольно.

Корвин опешил. Впервые в жизни он лишился дара речи, хотя обычно за словом в карман не лез и мог переспорить даже совет клана.

— Ты пожертвуешь благодатью ради меня? — дар речи вернулся к нему спустя пару минут, все это время они смотрели друг на друга в полной тишине. — Пожертвуешь своей магией? Превратишься ради меня из теурга в обычного человека?

— На все твои вопросы у меня один ответ: «да».

— Но… почему?

— Потому я твоя жена. Я поклялась поддерживать тебя во всем и всегда.

Один Прародитель знает, как Корвину хотелось верить ее словам, но в памяти всплыла миледи Илона. Муж тоже ей верил, а в итоге лишился всего, включая жизни. Как узнать: говорит Эйвери правду или лжет? Снова дать ей сыворотку откровений? А вдруг она научилась ее обманывать? От вопросов у Корвина раскалывалась голова. А ведь обычно он легко принимал важные решения.

* * *

— Я обдумаю твое предложение, — кивнул в итоге Корвин.

— Хорошо, — приняла я ответ. В конце концов, решать ему. Удача уже хотя бы то, что он не злится из-за побега Лэи. Мое заявление так его огорошило, что он забыл о беглянке.

Корвин отошел к окну, из которого открывался вид на бесконечную пропасть.

— Ты не заметила ничего странного, когда мы падали? — спросил он.

— Благодать, — откликнулась я. — Она была повсюду. Во мне, но главное вокруг меня. Нигде и никогда я подобного не испытывала.

— Именно! — муж обернулся ко мне. — Я думал, мне показалось, но раз и ты ощутила то же самое, то дело не во мне.

— Но и не во мне. Большая часть моей благодати, как и твоей, заблокирована.

— Быть может, под воздействием стресса мы объединили силы, — задумчиво пробормотал он.

— Быть может, — эхом повторила я.

Слова Корвина о благодати напомнили о пережитом в бесконечной пропасти. Что-то там было… сильное, первобытное, неисчерпаемое. Но в момент падения я была слишком напугана, чтобы разбираться в этом. Тогда я думала о миледи Раде, моей предшественнице. Она тоже упала в пропасть, но в отличие от меня ее никто не спасал. Так почему же Корвин рисковал ради меня? Потому что любит, или потому, что я еще не успела отдать ему благодать? А если бы отдала, он бы бросился за мной в пропасти? Ответов у меня не было.

А теперь из головы не шло то ощущение силы, которое захлестнуло меня в первый же миг падения. Я могла бы создавать миры, сама стать Великим Прародителем, но все закончилось, едва мы выбрались из пропасти. Признаться, я скучала по тому чувству.

Возможно, то необычное ощущение напрямую связано с деятельностью Черного клана. Помня обещание, выяснить подробности, я планировала в ближайшее время пробраться в кабинет Корвина и как следует там похозяйничать.

Но план пришлось отложить — меня все-таки наказали. Заперли в комнате совсем как маленькую. Корвин заявил, что это ради моей безопасности. А еще мне запретили приближаться к конюшне. Вот это обидно. Я скучала по Дымку. Уверена, и он тосковал, если не по мне, то хотя бы по сахару.

Но, может, кого-то домашний арест и остановит, только не меня. Воспитательницы частенько запирали меня в наказание, но я всегда сбегала. Почему этот раз должен стать исключением?

Дама без имени ушла, закрыв дверь на ночь. Едва ее шаги стихли, я взяла шпильку. Минуты две ковыряния в замке, и вот она свобода. Иди, куда хочешь. А хотела я в кабинет Корвина.

По моим расчетам в это позднее время там никого нет. Свет в кабинете действительно не горел, и я открыла замок привычным способом.

Продвигаясь на ощупь, в первую же минуту отбила колени. Видела я однажды, как Корвин зажигал свет при помощи духов. Мне бы так. На все просьбы научить меня он отвечал — позже. Создавалось впечатление, что он просто не хочет делиться знаниями.

Я была вынуждена зажечь свечу по старинке — спичками. Первым делом внимание привлекла схема на стене. О ней говорила Лэя. Прежде я видела схему, но не понимала ее значения. Теперь невинные на первый взгляд строки воспринимались иначе.

Но моей целью была не схема, а стол Корвина, и я свернула к нему. Там меня ждало неприятное открытие — большинство ящиков были запечатаны магией. Умно. Теургов в Замке всего двое — я да он. Причем, я практически ничего не могу.

Без особой надежды осмотрела открытые ящики, но там не нашлось ничего интересно. Теперь ясно, почему Лэя провалила задание. Она не сумела вскрыть магический сейф, которым являлся стол.

Я как раз раздумывала, не рискнуть ли мне, призвав духов? Вдруг что-то да выйдет… Но тут в коридоре раздались шаги и голоса. Говорили Корвин и его советник.

Я заметалась по кабинету в поисках убежища. Увы, ни шкафа, куда можно влезть, ни шторы, за которую можно спрятаться, здесь нет. В итоге я снова оказалась у стола. У него была любопытная конструкция — боковые стенки-ножки и передняя стенка, закрывающая стол со стороны двери. Попробую отсидеться под ним. Меня не заметят при условии, что Корвин не займет место за столом.

Дверная ручка провернулась, и я — была не была — юркнула под стол. За мгновение до того, как дверь открылась, вспомнила, что все еще держу зажженную свечу, и задула пламя.

— Там определенно что-то было, — услышала Корвина. — Я ощущал благодать так остро, будто сам ею владею. Она словно была разлита в воздухе.

— Ты хотел сказать — на дне пропасти, — поправил его советник.

— Пропасть бездонна, — ответил на это Корвин.

Его шаги приближались. Он обходил стол, и я вжалась в стенку. Глупо надеяться, что Корвин не увидит меня. Едва он сядет, его колени упрутся прямо мне в лоб. Вот это будет встреча.