Учитывая обширность территории и богатейшие находки ископаемых Homo erectus в Чжоукоудяне (“пекинского человека”), удивительно, насколько мало найдено в этих местах ранних современных людей. Здесь можно усмотреть задержку в освоении китайской территории сапиенсами – отчасти это так, но все же вероятнее, что человеческая эволюция на востоке была примерно такой же, как и в Европе, где известна дюжина кроманьонских местонахождений и человеческих останков верхнепалеолитического времени. А чтобы еще усложнить дело, заметим, что самая главная коллекция этого временного интервала – из верхней пещеры Чжоукоудяня – потеряна или исчезла иным способом во время японской оккупации Пекина в 1941 году. Ситуацию несколько улучшила находка неполного человеческого скелета в пещере Тяньюань, недалеко от Чжоукоудяня, его радиоуглеродный возраст оказался 40 тысяч лет. В пещере вместе со скелетом найдены кости оленей и дикобразов, и на них видны следы обработки человеческими орудиями, хотя самих орудий пока нет. На сегодняшний день мы не понимаем, как в пещере оказался неполный человеческий скелет столь прекрасной сохранности: был ли человек там специально похоронен или сам пришел туда умирать. Всего от скелета осталось 34 кости, включающие нижнюю челюсть, лопатки, кости рук и ног, – все среднего размера, и по ним в отсутствие полного черепа и лобковых костей трудно сказать, мужские они или женские. Однако, кто бы это ни был, по зубам и износу костей можно заключить, что данная особь была среднего возраста и страдала остеоартритом.

Исследовательская группа, в которую входили Хон Шан, Эрик Тринкаус и их коллеги, показала, что тяньюаньский человек имел многие типичные признаки современных людей: хорошо развитый подбородок, характерные лопаточные и бедренные кости, а также кости рук. Но при этом у него были крупные передние зубы, одна из костей фаланг пальцев расширена, что является особенностью именно неандертальцев. Сами конечности скроены по-современному, у них пропорции как у ныне живущих людей, происходящих из теплых, а не холодных климатических зон, в этом смысле сходства больше с кроманьонцами, а не с неандертальцами. Ясно, что современным людям, покинувшим жаркую африканскую эволюционную прародину, пришлось использовать культурно-технологические (а не биологические) средства, чтобы освоиться в тех новых условиях, куда их забросили жизненные обстоятельства.

Существует два хорошо известных правила относительно формы и размера животного, связанных с потерей и сохранением энергии. Оба правила называются по имени ученых, впервые их четко сформулировавших. Правило Аллена гласит, что в холодном климате у теплокровных животных конечности (а также другие выступающие части тела, например уши и хвосты) короче, чем в жарком. Причины здесь и генетические (унаследованные признаки), и модификационные (свойства, приобретенные за счет ограниченного притока питательных веществ к конечностям). В любом случае в условиях холода за счет такого укорочения потери тепла снижаются, а в жарких условиях, наоборот, увеличиваются за счет удлинения/увеличения (вспомним, к примеру, большие уши слонов в Африке). Правило Бергмана утверждает, что при продвижении к высоким широтам или в холодные климатические зоны масса тела организмов на круг увеличивается. Это связано с тем, что у крупных животных меньше отношение поверхности тела к объему (массе), чем у мелких. Поэтому при прочих равных крупным животным легче сохранить тепло, чем мелким, а мелким проще отдавать тепло. Если эти правила приложить к конституции человека, то получится, что короткая и широкая форма (более “сферическая”) лучше подходит для холодного климата, а высокая и худощавая форма (более “цилиндрическая”) больше соответствует жаркому и сухому климату, когда важнее терять тепло. Ведь объем потоотделения и испарения растет с увеличением поверхности тела.

Если присмотреться к ископаемым людям, то окажется, что эти правила превосходно работают и в приложении к ним. По костям африканских Homo erectus и heidelbergensis можно предположить, что эти люди были худощавыми, с длинными руками и ногами, а китайские эректусы и европейские гейдельбержцы, напротив, были скорее приземистыми и плотными. Когда речь заходит о неандертальцах, картина становится еще четче: европейские неандертальцы последнего ледниковья оказываются особенно коренастыми, короткорукими и коротконогими. Однако еще тридцать лет назад Эрик Тринкаус заметил, что кроманьонцы, существовавшие тогда же и в тех же условиях, что и неандертальцы, были больше похожи по форме тела на представителей африканских популяций, чем на неандертальцев. И примерно то же самое получается для найденного в Северном Китае скелета древнейшего современного человека (а это время ледниковья на той территории). Естественно, тут могли сказаться и другие факторы, например необходимость быстро передвигаться, проявлять силу и ловкость, однако более вероятным кажется подключение к эволюции так называемого “культурного буфера”.

Считается, что неандертальцы были адаптированы к холоду, но в действительности они были распространены очень широко – их остатки находят, например, в местонахождениях близ Рима, где 120 тысяч лет назад росли леса и водились гиппопотамы, а также вместе с одетыми в толстые шубы мамонтами, на блеклых и безлесных равнинах норфолкских ландшафтов, существовавших примерно на 60 тысяч лет позже. Археологи считают, что неандертальцы старались избегать районов с особенно холодными зимами и особенно пронизывающими ветрами, потому что, несмотря на все свои биологические адаптации, пошитой одежды у них не было, как не было и жилищ с какой-никакой теплоизоляцией. Между тем именно эти роскошества позволяют жить в холодном климате, и нам не следует забывать, что важно не только выживание взрослых, но и выживание детей. А человеческие дети особенно чувствительны к переохлаждению, потому что маленькое тело плохо сохраняет тепло (правило Бергмана), а способность стабилизировать температуру тела развивается в полной мере лишь в более позднем возрасте. Неандертальцы со всей очевидностью шить и вязать не умели, в качестве одежды они использовали нечто вроде меховых накидок или пончо из шкур, скрепленных тонкими ремнями или жилами. Между тем у кроманьонцев, как мы знаем, уже была и детская, и взрослая хорошая теплоизолирующая одежда: в пользу этого говорят костяные иглы, отпечатки вязаных обрывков на глине, скульптуры и сложные орнаменты из бусин и застежек, оставшиеся от одежды в погребениях; кроме того, известны остатки хижин и чумов. А если судить по костям ступней, то у кроманьонцев имелась даже обувь – еще одно их изобретение.

Тринкаус провел специальное исследование костей ног нынешних людей, задавшись вопросом, чем отличаются ступни тех, кто носит обувь постоянно, от тех, кто практически ее не носит. Он продемонстрировал, что разница действительно есть и заключается в мощности костей больших пальцев. При ношении обуви давление на ступню во время ходьбы перераспределяется и частично переносится с середины ступни на другие ее области, поэтому кость большого пальца становится менее крепкой. И вот на кроманьонской стоянке Сунгирь в захоронении возрастом около 28 тысяч лет обнаруживаются останки двух взрослых и двоих детей: они покрыты сотнями мелких бусинок из слоновой кости, не иначе как от расшитой этими бисеринками одежды, теперь полностью исчезнувшей; щиколотки и ступни тоже в многочисленных бусинках, значит, на ногах были сапоги или ботинки, красиво украшенные, как и вся одежда. И, что важно, у мужчины-сунгирца, в целом очень могучего сложения, пальцы ног тонкие, именно такие, какие бывают при ношении обуви. Таких пальцев не известно ни у одного неандертальца, и у ранних современных людей, живших на территории Израиля 110 тысяч лет назад, тоже таких не отмечали. Но! У человека из пещеры Тяньюань, который на 10 тысяч лет старше сунгирца, пальцы именно такие, тонкие. Так что тяньюанец, самый древний из ранних людей на китайской территории, уже ходил в обуви, что, безусловно, облегчало перемещение по сложным местным ландшафтам, а если обувь была непромокаемой, то и защищало ноги от холода, снега и холодных луж. Нам не так уж много известно об этой таинственной, отделенной от всех тяньюаньской культуре Homo sapiens (подробнее см. главу 3), но тяньюаньские останки, не важно, мужские они или женские, свидетельствуют, что 40 тысяч лет назад в этих местах уже умели защищаться от холодных условий ледниковья.