минимальным вмешательством в них со стороны бодрствующего разума.

Интеллектуальное и эмоциональное развитие детей отслеживалось путем последовательных психологических тестов. Систематически наблюдая за одними и теми же детьми в лаборатории, школе и дома с акцентом на играх и спонтанных рассказах, ученые смогли интерпретировать результаты одновременно глубоко и широко. Несмотря на то что исследованию Фоулкса уже более 40 лет, оно до сих пор остается особо полным и продолжительным.

Ученые сделали показательные выводы. В 3–5 лет сны бывают нечастыми и, как правило, скудными — с небольшим количеством образов, без сильных эмоций и движений. Описания ночных кошмаров в этом возрасте содержат в основном субъективные переживания, возникшие сразу после пробуждения: страх появляется не в самом сне, а в пугающем и дезориентирующем опыте нахождения в темной комнате.

Сны в этой возрастной группе отражают незрелую когнитивную систему с серьезными ограничениями в плане репрезентации, пока не владеющей сложной, специфической, причудливой символикой. Как ни удивительно, в ней мало социальных репрезентаций — родителей, сиблингов[78], тетей и дядей, двоюродных братьев и сестер, — которые впоследствии займут центральное место в нарративах сновидений.

В исследовании Фоулкса в ассоциациях, связанных с собственным телом, у детей 3–5 лет не доминирует ни материнская грудь, столь необходимая для физического и психологического здоровья новорожденного, ни области, которые Фрейд считает вехами в развитии либидо, — рот, анус, влагалище и половой член. Наиболее отчетливо в этих снах присутствуют базовые физические потребности — сон или пища.

Минималистичное начало

Рассказы о сновидениях, изученные Фоулксом, представляют собой довольно незамысловатую организацию мыслей. Она мало чем отличается от той, какая проявляется в бодрствовании. Мы не знаем, почему столь скудны описания детских сновидений. Потому ли, что эти сны действительно просты? Или это кажущаяся бедность, вызванная ограниченной способностью выразить словами воспоминание? Речевые рамки напрямую влияют на пересказ, поэтому любые выводы, основанные исключительно на рассказах маленьких детей, будут по-прежнему подвергаться сомнению.

Дети, исследованные Фоулксом, при пробуждении от быстрого сна часто не рассказывали о своих сновидениях. Если же они что-то и вспоминали, то это было описание простой, статичной сцены. Репрезентация собственного «я» сновидца казалась расплывчатой.

Вот описание сна, данное 4-летним мальчиком Дином:

Дин. Я спал в ванне.

Ученый. Это было в твоей ванне дома?

Дин. Да.

Ученый. Кроме тебя, там был кто-то еще?

Дин. Нет.

Ученый. Ты себя там видел?

Дин. Э-э-э-э, нет.

Ученый. Я имею в виду, ты как будто видел фотографию ванны и свое тело в ней?

Дин. Нет…

Ученый. Как ты себя чувствовал?

Дин. Мне было очень хорошо.

Как и следовало ожидать, Дин оказался немногословен и при описании дневных событий — это отражено в записях Фоулкса за несколько лет. Сравните приведенный выше рассказ о сновидении с описанием Дином рисунка. На нем плачущий ребенок держит безголовую куклу, а женщина его ругает.

Дин. У куклы голова оторвалась.

Ученый. А ты можешь рассказать мне что-нибудь еще, что здесь происходит?

Дин. Это всё.

Нарративы и симуляции

Наибольшие изменения в содержании сновидений, записанных Фоулксом, отмечены в возрастной группе 5–7 лет: дети сообщали уже не о простых образах, а о последовательности связанных сцен, как в кино. Ряд важных характеристик сновидения устанавливается только после этого периода, но именно здесь формируется фундаментальная структура сновидений как нарративов.

Также в этом возрасте возникает фантазийность сновидений, поскольку увеличивается способность представлять себе предметы внешнего мира. На этом этапе проявляются некоторые искажения, типичные для взрослых снов: внезапная смена места и времени действия, сгущение персонажей в образы со сложным значением.

Это привычные всем и принимающие следующую форму сны: «Я был в месте А, но это одновременно было и место Б»; или «Я был с человеком, который был смесью такого-то и такого-то». Сон принца Фридриха, описанный в главе 3 («Я был то в Риме, то в Виттенберге»), — яркий пример этого явления.

Пространство сновидения начинает очерчиваться, и в нем виртуально моделируются аспекты реальности. Возникает мир в миниатюре. Его персонажи способны действовать, достигать каких-то целей, размышлять о последствиях совершаемых ими во сне поступков. Преемственность между сном и бодрствованием усиливается; действия и ситуации, переживаемые наяву, повторяются в сновидениях. В пересказах снов дети из этой возрастной группы проявляют искреннее любопытство к разным людям, предметам и отношениям из реального мира и меньшее — к собственным физиологическим состояниям.

Несмотря на то что эти сны структурно сравнимы со сновидениями взрослых, сновидческая деятельность детей не полностью интегрирует приснившиеся сценарии с репрезентацией своего «я» как доминирующего воображаемого существа, способного к произвольным действиям, эмоциям и логическим суждениям.

Для Фоулкса эти сны отображают переходный период в развитии ребенка с характерной быстрой переориентацией внимания, переключением с себя на внешний мир. В отличие от снов взрослых, главные действующие лица в детских снах этой возрастной группы — животные или члены семьи. Репрезентация спящего «я» в этот особый период созревания сна как бы оказывается оттесненной на задний план.

Девочки и мальчики видят, в принципе, одинаковые по содержанию сны, но на этом этапе в них появляются некоторые специфические различия. Девочки 5–7 лет сообщают о большем количестве снов, связанных с социальным взаимодействием, удачными исходами и разрешенными конфликтами. Мальчики рассказывают о незнакомых мужских персонажах и чаще, чем девочки, сообщают об увиденных животных.

У нас пока нет исчерпывающих исследований по сравнению гендерных различий в снах, собранных в разных культурах. Но описанные Фоулксом различия между полами, подтвержденные другими исследованиями, действительно могут быть широко распространены. Вполне вероятно, что это вызвано расхождением между опытом мальчиков и девочек в разных культурах, а не какими-то их абсолютными биологическими особенностями.

Дети в возрасте 7–9 лет уже могут значительно лучше пересказать свои сновидения. В этой фазе развития формируется активное представление о видящем сон «я». Начинают преобладать сны от первого лица. Значительно увеличивается доля описаний сновидений, полученных после пробуждения от быстрого сна. Но любопытно: дети этого возраста способны видеть сны и во время медленного сна тоже.

Структура нарратива усложняется, начинает вызывать специфические ощущения с небольшим преобладанием приятных снов. Дин, который в 4 года описал после пробуждения от быстрого сна всего два сновидения, в 9 лет выдал 11 описаний. В глаза бросается повышение их сложности. Вот только один пример:

Дин. Мы были садовниками, пришли сюда и посадили дерево. На следующий день мы вернулись, а дерево уже