– Жду не дождусь, – отозвался Ральфи. – Я тоже приготовил тебе сюрприз.

– Какой ты лапочка! – ахнула Бренда. – Я просто сгораю от нетерпения! До встречи, мой дорогой. Целую!

– Пока-пока, цветочек!

Ральф повесил трубку. Вот и все. С «цветочком» покончено.

Он захлопнул третий чемодан и посмотрел на часы. Его ждала новая подруга. Правда, не такая уж и новая – знакомы они не первый день, но теперь им хотя бы не придется больше скрываться. В десять ночной поезд увезет их в Чикаго.

Ральф оглядел квартиру. «Уютно здесь. Даже уходить жалко», – подумал он и рассмеялся. Бедная Бренда! Если она его сдаст, сама окажется за решеткой.

Лулу снимала квартиру в этом же доме. Они договорились встретиться на Центральном вокзале, чтобы не выходить вместе. Ральф не знал, долго ли продлится их роман, но сейчас он был глотком свежего воздуха после пяти лет с неуклюжим «цветочком».

78

Когда Бренда говорила по телефону, Раймонд как раз подошел к ее двери и прислушался. «Надо же, у нее парень есть, – подумал Броуд. – Ни за что не догадался бы».

Он уже хотел постучать, но затем решил убедиться, что пирог дали с правильной начинкой. Один раз Бренда уже отругала его за то, что принес орехи, на которые у нее аллергия.

– Черт! – выругался Броуд, обнаружив, что на кухне снова ошиблись, и поспешил назад.

Тем временем Бренда поежилась от нехорошего предчувствия. И вдруг ей накинули что-то на голову, затянули петлю на шее и толкнули в гардеробную.

«Без паники! – приказала себе Бренда. – Не показывай, что ты еще жива». Она изо всех сил старалась не дышать. И лишь когда неизвестный бросил ее и вышел, она позволила себе глотнуть воздуха. С каждым вдохом к ней возвращалось самообладание. Хотя убийца туго затянул петлю, Бренда сумела ее ослабить, просунув между веревкой и шеей палец.

Тысячеликий знал наверняка, что его никто не видел. Он быстро выпотрошил сумочку Бренды, затем бросился к сейфу. Ожерелья не было и там! Вор перерыл все чемоданы, комоды. «Я руку бы дал на отсечение, что изумруды здесь!» – ругался про себя он. Наконец преступник выглянул в коридор, убедился, что путь свободен, и как ни в чем не бывало вернулся к себе.

Всего две минуты спустя к Бренде постучал Раймонд. Ему никто не ответил, и стюард вошел в комнату. Как ни странно, там никого не было. Он поставил пирог на столик и вдруг услышал стук и мычание из гардеробной. Раймонд осторожно подкрался и приоткрыл дверь. На полу лежала Бренда Мартин, одной рукой пытаясь стянуть с головы наволочку, а другой – освободить шею.

Раймонд сбегал за ножницами.

– Сейчас я вам помогу.

Он разрезал веревку и наволочку. Сначала Бренда только жадно глотала воздух. Через пару минут, когда она стала растирать шею, Раймонд помог ей встать.

– Где вас так долго носило? – прошептала женщина. – Меня могли убить!

– Вам лучше присесть. Выпейте кофе.

Он помог ей добраться до кресла и позвонил начальнику охраны. Тот обещал прийти немедленно с доктором Блейком.

– Могу я чем-нибудь… – начал стюард, повернувшись к Бренде.

– Принесите полотенце со льдом, я приложу его к шее.

– Мадам, думаю, вам лучше не оставаться одной, пока…

– Я сказала, принесите мне полотенце!

– Сию минуту, мадам, – ответил стюард, радуясь, что у него есть предлог покинуть номер.

Бренда крикнула ему вслед:

– Передайте капитану, что меня чуть не задушили! Я требую усиленной охраны до прибытия в Саутгемптон!

«Какая жалость, что рядом нет любимого Ральфи», – подумал Броуд и на цыпочках вышел в коридор.

От Бренды он направился прямиком в кладовую, закрыл дверь и достал сотовый. Как только на другом конце сняли трубку, Раймонд зашептал:

– Попытка убийства. Жертва – помощница леди Хейвуд, мисс Мартин. Ее душили, но она просунула палец под веревку. О пропаже вещей она пока не заявила, так что мотив неясен.

Раймонд спрятал телефон в карман и вышел из кладовой.

Через минуту пришло сообщение от Сондерса: капитан и Моррисон ждут его у потерпевшей. Броуд схватил полотенце, ведерко со льдом и поспешил в номер.

Бренда по-прежнему сидела в кресле. Раймонда не было всего пару минут, но за это время она успела съесть и мороженое, и пирог. Всю шею женщины покрывал уродливый синяк. «А ведь ее и правда могли убить», – подумал стюард.

Первым делом Бренда сообщила, что жива лишь благодаря Раймонду. Потом добавила, что намерена судиться с компанией: руководство знало о преступнике на борту, однако не предприняло никаких мер.

Фейрфакс начал пространно извиняться, но Моррисон его перебил. Он заверил, что хорошо позаботится о Бренде, если она пообещает не говорить ничего другим пассажирам.

– Скажу или нет, вы все равно мне заплатите, – прохрипела женщина. – Я сейчас могла быть мертва. И все потому, что вы пренебрегли своими обязанностями, не защитили нас. Нам осталось только собраться на палубе и молиться Господу!

79

В пяти сотнях морских миль от «Королевы», на борту «Парадиза», судовой врач с тревогой осматривал пациента. Никаких документов при нем не нашли, и даже его имени доктор не знал.

У бедняги началась пневмония. Во сне он бормотал что-то вроде: «Толкнула! Арестуйте!» Бредил, скорее всего, – температура была очень высокая.

Дверь открылась, и вошел капитан.

– Что нового? – без предисловий спросил он, рассматривая пассажира, спасенного десять часов назад.

– Пока неясно, сэр, – ответил врач, не изменяя своей обычной вежливости. – Состояние стабильное, но дышит он с трудом. Еще не выкарабкался, но я верю, что все будет в порядке.

– Вода здесь очень холодная. Удивительно, как он выжил. Однако мы не знаем, сколько времени он провел в океане.

– Да, сэр. Но у него было два преимущества. Есть такая шутка: холод лучше всего переносят спортсмены и толстяки. Внушительный жирок спас его от переохлаждения. В то же время у парня широкие плечи и ноги пловца. Пока он двигался, мышцы вырабатывали тепло, обеспечивая дополнительную защиту.

Капитан помолчал.

– Хорошо. Вы уж постарайтесь его вылечить и держите меня в курсе. Он так и не сказал, как его зовут?

– Нет, сэр.

Доктор не стал рассказывать, что мужчина бормочет во сне. Руководству нужны факты, а не домыслы. Когда – и если – больной придет в себя, все его слова наверняка окажутся плодом галлюцинаций.

– Думаете, он выживет? – спросил капитан.

– Да, сэр. И я останусь рядом, пока он не пойдет на поправку.

– Когда прояснится картина?

– Часов через семь.