— Я…

— Честное слово, всё в порядке.

Ничего не в порядке, я бессовестно лгу.

Но папа должен разобраться сам, что есть честь, а что есть верность. Да и мне стоит о многом подумать. Начать с имперского периода истории нашего рода. Кем были Вадоры? Кем мы? Мой учитель истории начал наши уроки с легенды об освобождении полуострова. Для Вадора это в порядке вещей, интерес к более древней истории не считается чем-то хорошим. Возможно, папа рассказывал что-то Кею, как своему наследнику, будущему преемнику, но не мне.

А ещё стоит подумать о том, что папа ведёт себя несколько странно. Не исключено, что он связан не столько внутренним пониманием чести, сколько клятвой?

— Скоро Великокняжеская охота, — меняю я тему. — Официальное приглашение ещё не приходило?

— Пока нет.

— Завтра я хочу съездить на примерку охотничьего костюма. Обещаю вести себя хорошо.

Папа кивает, но как-то безвольно, сломлено.

— Ты расскажешь мне? — снова перескакиваю я с темы на тему.

— О чём, дочка?

— Как Кокберги стали вассалами Вадоров.

Папа отводит взгляд:

— Ничего особенного, Иси. Всего лишь долг жизни. Однажды глава рода Вадор спас нашего предка.

С каких пор спасение одной жизни оплачивается веками службы? Что-то папа точно не договаривает, и я обязательно разберусь. Чуть позже. После завершения Великокняжеской охоты я озадачу сеньора Поморро. Как имперец, он может найти что-то со стороны Таэля.

Мы молчим. Не уверена, что папе уютно, и я снова пристаю с вопросом:

— Я отвлекаю тебя от работы, да?

— Иси, — папа целует меня в висок, — для тебя у меня всегда есть время, но ты права, есть документы, которые нужно разобрать. Я хочу закончить до Великокняжеской охоты.

— Помочь?

За свой короткий брак я кое-чему научилась. Папа с улыбкой качает головой:

— Спасибо, но с этим я ещё справляюсь.

Вроде бы шутка, но настолько невесёлая, что я с трудом натягиваю на лицо бессмысленную улыбку, и киваю. Задерживаться в кабинете причин нет, и я ухожу со странной смесью лёгкости и горечи.

Кей ждёт меня в коридоре. Я притворяюсь огорчённой выговором, и брат с готовностью провожает меня в мои комнаты.

— Как мама? — спрашиваю я по пути.

— Спит. Врач считает, что мама довольно легко перенесла силу богини.

Навещу маму ближе к вечеру, когда она выйдет на террасу пить чай.

— Кей, мама проверила дворецкого?

— Нет. Он же…

— Проверь, — перебиваю я. — У меня нет ничего, кроме дурного предчувствия.

— Понял, сделаю.

Оставшись в одиночестве, я глубоко вдыхаю-выдыхаю. Хватит на сегодня эмоций. Устроившись за столом, остаток дня я посвящаю воспоминаниям, касающимся “Веги” — упоминавшиеся в протоколах имена, факты. В надежде найти зацепку я читала документы слепленного на папу дела очень внимательно, в память въелись целые отрывки из протоколов. Наверное, я бы восстановила текст слово в слово.

Я выуживаю из памяти всё, что знаю и составляю для сеньора Поморро симпатичный отчёт-предостережение. Завтра же вручу, потому что “Вега” слишком полезна, чтобы её терять. Заодно узнаю, распространил ли сеньор Поморро мои анонимки.

Впрочем, узнавать не приходится. О появившейся таинственной записке мне следующим утром по большому секрету рассказывает Кей. Бросающаяся в глаза чёрная картонка с кроваво-красными буквами неизвестным образом появилась в запертом верхнем ящике папиного письменного стола.

Можно не сомневаться, что и остальные послания нашли адресатов.

— Папа передаст это в Тайную канцелярию.

— Разумеется, — киваю я.

Сеньор Поморро, естественно, предусмотрел, что о записках станет известно. Ничего страшного — текст по смыслу и содержанию всего лишь укороченная и более прямолинейная версия статей, вышедших в газетах.

Вероятно, все получатели доложат в Тайную канцелярию.

— Мне пора на примерку, — улыбаюсь я.

Мне пора узнать, как подействовали мои анонимки. Реакцию князя Ардена я узнаю прямо сейчас — по поведению княжны Арден при непредвиденной встрече со мной в модном ателье “Рио”.

Глядя на охотничий костюм, я… не нахожу слов. Госпожа Риона, надо признать, великолепна, причём во всех смыслах. За то, что я вынудила её пошить для меня наряд в кратчайшие сроки, она по-своему отомстила, воспользовавшись моим разрешением творить, что душе угодно.

Костюм эффектный, как я и заказывала, но…

Обычно для охоты выбирают плотные ткани, сдержанные цвета тёмной гаммы. Густая синева или, например, насыщенная, но приглушённая зелень, горький шоколад… Светлые и яркие ткани слишком легко запачкать и из достойной леди превратиться в замарашку — природа любит брызнуть растительным соком, прилипнуть кружевом раскидистой паутины, зацепиться сухими листочками.

Костюм, сшитый госпожой Рионой, белоснежный с вызывающей алой отделкой. Крупные квадратные пуговицы тянутся в два ряда и гармонируют с геометрическим узором на рукавах и клиновидной вставке подола юбки-амазонки.

— Вы превзошли мои самые смелые ожидания, госпожа, — признаю я.

Пожалуй, я и дальше собираюсь одеваться в “Рио”.

— Княжне нравится?

— Очень.

Мне нравится смелость наряда, но тревожит ассоциация с кровью.

Помощницы хозяйки провожают меня в примерочную, помогают переодеться и набрасываются с булавками, кусочками мыла, иголками, нитками. Хозяйка пристально наблюдает издали.

— Вам идёт, княжна Кокберг.

Словам, сказанным серьёзным тоном без тени лести, я доверяю.

Госпожа Риона жестом отгоняет помощниц, окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом и, как мне кажется, остаётся довольна своей работой. Она лично поправляет одну из мыльных чёрточек — будущую правку — и кивает.

Костюм можно снимать, но, заслышав шаги и смутно знакомый голос, я выхожу из примерочной к зеркалу.

И при виде своего отражения невольно произношу:

— Потрясающе…

— Княжна Кокберг? — я не ошиблась, княжна Арден здесь.

Удачно…

Я оборачиваюсь:

— Княжна Арден. Доброе утро, — я стараюсь держаться нейтрально-доброжелательно.

Но не княжна Арден:

— Пфф! Доброе.

Она хотела сказать “злое”?

У меня складывается впечатление, что княжна кипит негодованием, будто я не просто заказала наряд в том же ателье, где заказывает она, а увела костюм, который изначально шили для неё.