Может быть, мой наряд выигрышнее?

— Занятный выбор, княжна Кокберг. Однако позвольте заметить, что броский белый едва ли поможет вам получить хоть одно обещание, но обязательно привлечёт внимание, когда охота завершится.

Княжна пересекает зал и садится на диванчик. Помощницы госпожи Рионы торопливо сервируют на столике чай с пирожными. Княжна манерно подхватывает чашку и делает вид, что меня нет. Продолжать разговор она явно не намерена.

— Я с нетерпением жду увидеть ваш наряд, княжна Арден, — хмыкаю я.

Её отношение чётко показало, что моя анонимка не произвела на князя никакого впечатления.

Жаль…

Я возвращаюсь в примерочную, снимаю костюм. Госпожа Риона предупреждает, что времени на переделку нет. Она лично доставит костюм вечером незадолго до заката. Я благодарю, прощаюсь. Княжне Арден просто киваю, и та отвечает таким же скупым кивком.

Ожидания не оправдались. Погрузившись в размышления, я почти не замечаю, как выхожу на улицу, как кучер распахивает для меня дверцу.

Меня занимает только один вопрос — что же мне делать? Я не могу просто положиться на империю… Господин посол будет помогать, пока я полезна. Он не будет спасать нашу семью просто так.

— Прикажете возвращаться, госпожа? — кучер возвращает меня к насущной действительности.

— В салон на Брегской, — отвечаю я, почти не задумываясь.

Неоправданно частые поездки в ювелирный салон скоро вызовут подозрение, но… я слишком хочу увидеть господина Поморро. Каких-то несколько встреч, а я ловлю себя на том, что скучаю без нашего общения и с нетерпением жду кофе с молочной пенкой и шоколадной крошкой.

Еду я, разумеется, не ради кофе. Я везу с собой бумаги.

В “Веге” старик, как всегда, спит. Меня встречает Манс и сообщает, что сеньор Поморро уже ожидает меня. Странно…

— Сеньор знал, что я приду? — может быть, кто-то видел в окно, как я иду?

— Сеньор догадывался, — улыбается Манс.

Ждать и правда не приходится, сеньор встречает меня в сумрачной приёмной с неизменной чашечкой кофе в руках.

— Со сгущёнкой, — зачем-то поясняет он. — Я отправил…

— Знаю, — перебиваю я. — Не подействовало.

Я показала себя дурочкой, да? Обидно. Пожалуй, меня удручает не столько провал затеи, сколько то, что свидетелем провала стал сеньор.

— О? — хмыкает он.

— Вот, — я протягиваю свой отчёт-воспоминание со всеми сведениями, которые у меня есть по “Веге”. — Надеюсь, вам пригодится.

Он забирает бумаги, погружается в чтение, однако беседу не прерывает:

— Княжна Исидара, позвольте выразить вам мои соболезнования в связи с безвременной трагичной кончиной вашего несостоявшегося жениха господина Рея Лотта. Его нашли в петле. Следователи предполагают самоубийство, однако следы сопротивления наводят на мысль об убийстве. Неужели наследный принц избавляется от пятна на репутации?

— Спасибо.

Сеньор улыбается.

— Ваши сведения, Исидара…

— Часть, вероятно, не полностью соответствует действительности, — очень многое изменилось, полагаться на знание разрушенного варианта будущего нельзя. Однако кое-что всё ещё полезно.

— Первой же страницы достаточно, чтобы я захотел вас убить, княжна.

Когда я утратила страх перед сеньором Поморро? Умом понимаю, что он хищник, в логово которого я залезла, но чувства говорят иное, и я улыбаюсь в ответ:

— Но вы не хотите, сеньор, верно?

— Планы снова придётся менять. Княжна, я вынужден вас оставить.

— Понимаю.

Сеньор Поморро не двигается с места, он продолжает внимательно читать. Я в два глотка допиваю свой кофе, поднимаюсь. Сеньор выглядит настолько увлечённым, что отвлекать его — преступление. Я тихо говорю до свидания. Хотя сеньор никак не реагирует, я уверена, что он услышал.

Я покидаю “Вегу” и вспоминаю, что обещала папе быть хорошей девочкой:

— Домой, — приказываю я кучеру.

В экипаже я откидываюсь на спинку сиденья и прикрываю глаза. Чем ближе Великокняжеская охота, тем тревожнее на сердце. Это естественное волнение или дурное предчувствие?

На полпути к дому экипаж резко тормозит. Слышится лошадиное ржание, человеческий крик.

Что опять?! В случайность не верится.

Хотя меня тряхнуло, на сиденье я удержалась. В этот раз остановка мягче… Я открываю окошко, в поле зрения появляется спина кучера, и я привлекаю к себе внимание лёгким стуком костяшками пальцев по дереву.

— Госпожа, прошу прощения, — тотчас откликается кучер. — Какая-то неуклюжая краля шлепанулась под колёса и воет, вставать отказывается. Небось мошенница.

В боковое окно мне видно, что на тротуаре собираются зрители. То, как я отреагирую, очень быстро станет сплетней, а наша семья не в том положении, чтобы игнорировать мнение простых горожан, поэтому отсиживаться в экипаже не вариант.

Я выхожу, мельком оглядываюсь.

Мы остановились посреди дороги. На мостовой, поджав ногу, сидит коренастая девица. Цветастое платье, коса-колосок и ожерелье из рыбьих костей выдают в ней представительницу малого народа приморцев, во время нашествия нежити отказавшихся отступать вглубь материка и построивших огромный плавучий город.

Подол приподнят, девица массирует босую стопу, ботинок отброшен в сторону.

— Ноженька, це-це. А-ай.

— Что случилось? — обращаюсь я к ней, выдавливая доброжелательность.

— О-ой, госпожа-а, простите! Я перебежать думала и споткну-у-улась. Це-це. Это всё я виновата-а-а!

Чем дольше смотрю, тем меньше верю.

— Тебе нужно к врачу, девочка, — с прежней сладостью продолжаю я.

— Це-це! — она бодро вскакивает и тихим шёпотом сообщает. — Госпожа, я ваша новая горничная от господина таэльского посла, как вы просили.

Сюрприз…

Я невольно оцениваю девушку заново: крепкая, не фигуристая мягко-округлая, а рельефная тренированная. Передо мной телохранительница, которую я с нетерпением ждала.

Я верю, что она действительно от господина посла. Кто ещё мог знать о той просьбе? Никто.

Девушка с визгом и цеканьем валится обратно на мостовую.

— Тебе нужно к врачу, — повторяю я. — Я отвезу тебя и, не беспокойся, оплачу осмотр и лечение.

В глазах горожан я буду доброй княжной.

— Спаси-и-ибо, госпожа.

Кучер морщится, но не спорить не смеет и помогает девушке забраться в салон. Экипаж быстро трогается. Не дожидаясь, когда кучер изменит маршрут, я снова приоткрываю окошко и командую: