Жизнь в Миддл-Фоллс казалась Оуэну сплошным развлечением. Каждые выходные кто-нибудь затевал очередную забаву. На детской площадке в Уиллоу он играл только в настольный хоккей, шашки и двадцать одно. Здесь же, уже тридцатилетний, он начал играть в теннис и гольф, бадминтон, научился ходить на лыжах, бегать по пересеченной местности и скатываться с горы, привык кататься в кабине подъемника над ледяными торосами и гранитными скалами, научился плавать под водой, не боясь утонуть. Хоккеем и конным спортом он заниматься не стал, несмотря на то, что мужчины его поколения с детства бегали с клюшкой, а женщины скакали на лошадях. Его научили играть в бридж и немного танцевать, хотя ему было не по себе на людях обнимать женщину и прижиматься к ней. Благо мода на твист и буги-вуги избавила его от этой необходимости.

Здесь, в Миддл-Фоллс, Оуэн прошел полный курс умений и навыков среднего класса. От коренастого краснолицего Джока Дамхема, женатого на хорошенькой смешливой женщине с гибкой фигурой, он узнал, из каких компонентов смешивают мартини, как делать коктейли с коньяком, зачем белое вино разбавляют содовой, каким подавать кукурузное виски (перед тем как положить в стакан лед, туда добавляют немного растворенного сахара). Хозяйственный, вдумчивый, с вечной трубкой во рту Генри Слэйд, который в Коннектикутском управлении налогов и сборов с утра до вечера перекладывал с места на место бумаги, показал ему, что надо делать, чтобы дрова в камине не дымили: свежесрубленные поленья на полгода оставляют во дворе, затем полгода выдерживают в сухом подвальном помещении. Его жена, Ванесса, широкоплечая густобровая простушка с прямым оценивающим взглядом активно занималась общественными вопросами. Новоселам Маккензи она рассказала, за кого голосовать на местных выборах и как сортировать домашние отходы. За неимением заказов свободный художник-иллюстратор Йен Морисси подрабатывал экспертизой в автомобильных делах. У него самого был видавший виды «буревестник» с откидывающимся верхом и новенький зеленый «ягуар». Маккензи наконец тоже купили машину — «студебеккер ларк», автомобиль фургонного типа, в снегопады он буксовал, в дождь не желал заводиться.

Первые два года Оуэн с Филлис снимали квартиру на шумном, загруженном Коммон-лайн, потом, поднакопив деньжат, купили дом подальше от центра поселка, на зеленой Куропатковой улице. Вокруг дома был большой двор, где могли поиграть подрастающие дети, и рощица за прудом, заросшим белыми и желтыми лилиями. Через пруд был перекинут мостик. Теперь обветшавший и поломанный.

Роско Бисби, некогда сельский мальчишка из Вермонта, помог Оуэну починить мостик, показал, как известковать почву и изводить одуванчики, посоветовал, где нужно приобрести хорошую самоходную косилку. За косилкой последовали лопаты и грабли, разбрасыватель минеральных удобрений, машина для рытья ям под столбы.

Если на участке деревья, как обойтись без пил? Сначала в хозяйстве появились простые — одноручная и двуручная, потом ленточная и дисковая. Помимо молотков и отверток, в доме потребовалась электрическая дрель с набором сверл от самого тонкого, как швейная игла, до самого крупного, толщиной с большой палец, и разводные ключи разных размеров. Со временем подвал в доме был заставлен всевозможными приспособлениями, по стенам протянулись полки с инструментами. Оуэн видел такие подвалы в Уиллоу и завидовал их владельцам.

Миддл-Фоллс представлялся ему учебным пособием. Тут было все: здание поселкового совета, издали похожее на имбирный пряник, и рядом с ним полосатый шест для подъема государственного флага в центральной части поселка, двухэтажные магазины с нарядными витринами. Приречная улица, которая начиналась у реки и, изгибаясь, поднималась на холм, где стояли две церкви с кладбищем между ними и старые кирпичные особняки давних богатеев, наживших состояния на размоле зерна.

В торгово-деловой части поселка предлагали широкий ассортимент товаров и услуг: два магазина бытовой техники и металлических изделий; два склада пиломатериалов; два банка; три парикмахерских; ювелирная лавка; универмаг сети «Вулворт»; старомодный кинотеатр «Акмэ»; магазин готового и детского платья; лавка, где продавалась всякая всячина — от табака и леденцов до газет, журналов и дешевых книжек в мягкой обложке; мебельный магазин возле заброшенной железнодорожной станции, за которой располагалась механическая мастерская, торговавшая также мотоциклами и спортивным инвентарем. Ехать куда-то за покупками нужды не было.

Из шумного помещения собственной фирмы, где била ключом электронная жизнь, Оуэн выходил с воспаленными веками и неприятным привкусом никотина во рту. Но шагая по тротуарным плиткам, он опять чувствовал себя молодым и сильным. За плечами был скромный, однако многообещающий успех «Диджит-Айз». Он сворачивал за угол, шел по Приречной улице, чтобы перекусить в какой-нибудь из трех закусочных, и в любую погоду, будь то летняя жара или холодная зимняя слякоть, встречал все больше и больше знакомых лиц. Ему льстило, что его знают, что его провожают глазами. Он вспоминал, как в Уиллоу мальчишкой гнал по улице на роликовых коньках или на стареньком велосипеде, или на самокате, таща за собой сумку на колесиках, полную жареных каштанов, и кто-то из взрослых кивал ему или махал рукой. Он не был какой-нибудь знаменитостью, но его знали — в малонаселенных местах почти все знают друг друга.

И вот теперь в Миддл-Фоллс, встречая знакомую им с Филлис женщину, ведущую сынишку в парикмахерскую или в магазин детских игрушек, он чувствовал, будто ее приветливая улыбка — это цветок, приколотый им к лацкану пиджака. Внутри его существа рождалось приятное ощущение: его узнают. Он как бы созревал, не отдавая себе в том отчета, хотя другие это замечали.

Однако ему предстояло сделать еще один шаг в житейском образовании.

Чтобы отметить наступление весны, Дамхемы любили в мае устраивать у себя большую вечеринку. Дом их, старое с длинной верандой строение в стиле королевы Анны, огороженный высоким забором, мог вместить до сотни человек. Принимать гостей было стихией этой пары. Джок любил выпить, Фэй — покрасоваться в нарядах собственного изготовления. Пышные волосы отливали у нее медным блеском. Руки с наманикюренными ногтями летали подобно двум птицам. Ее появление словно освещало комнату.

Та суббота выдалась солнечной и теплой. Дубы во дворе Дамхемов еще не покрылись листвой, но уже зеленела лужайка и азалии уже роняли первые розовые лепестки. Поздней осенью в прошлом году был застрелен президент Кеннеди. Филлис родила четвертого ребенка, ясноглазую милую Еву.

Оба события глубоко тронули Оуэна, заставив вспомнить, что он смертен. Ева родилась неделей раньше положенного срока, когда он был в Калифорнии — смотрел, что может дать искусству программирования работа полупроводникового прибора Фэйрчайлда. В это время у Филлис и начались схватки: в родильный дом в Хартфорде ее отвез Эд. Медсестры приняли его там за отца будущего ребенка.

Когда под дубами сгустились тени и спиртное всем ударило в голову, Фэй Дамхем подошла к Оуэну:

— Оуэн, последнее время ты, кажется, не в настроении?

— Тебе кажется — не в настроении?

Словно для того чтобы не поскользнуться на траве в сандалиях на парусиновой подошве, Фэй взялась за его локоть.