Она постоянно что-то выведывает, разнюхивает, всюду суетсвой нос… сначала пробралась в мое отсутствие ко мне в кабинет, теперь вертитсявокруг переговорной… что ей здесь нужно?

Однако и мне надо было скорее уходить отсюда, пока меня непоймали на месте преступления.

В буквальном смысле этого слова.

Секунду поколебавшись, я взяла папку с надписью«Астролябия», чтобы на досуге изучить ее содержимое. Впрочем, когда он появитсяу меня, этот досуг!

Прежде чем выйти из кабинета, я остановилась перед дверью,прислушиваясь. Вроде бы в коридоре царила тишина. Я последний раз огляделась ипротянула руку к двери, но в это мгновение мой взгляд упал на окно.

Тяжелые портьеры были наполовину раздернуты, и я увидела,что окно плотно закрыто. Конечно, его могли закрыть уже после появлениямилиции, но я вспомнила слова Ларисы Ивановны: когда на ее крик в переговорнуюприбежал охранник Деткин, он первым делом раздернул занавески, и окна были закрыты…она уверенно, не один раз повторила это.

Однако я отлично помнила, что, когда я вошла в переговорнуюперед самым убийством Ильи Артуровича, окно было распахнуто. Занавескидействительно были задернуты, и врывающийся в окно ветер надувал их, как паруса…мне даже сейчас стало немного зябко, как будто я снова почувствовала гуляющийпо комнате сквозняк.

Что же из этого следует?

Во всяком случае, из этого следует, что в кабинете был ещекто-то, кроме меня и Меликханова. Кто-то, кто закрыл окно, пока я находиласьбез сознания.

Или этот кто-то был там все время, или он появился послетого, как я потеряла сознание, и покинул кабинет до того, как я пришла в себя.Но это значит… это значит, что я вовсе не убивала Меликханова!

У меня словно гора с плеч свалилась.

Мучившее меня все это время сознание, что я в беспамятствеубила человека, отпустило меня, я смогла вздохнуть полной грудью.

Но и Антон Степанович, наш бедный Карабас, тоже никого неубивал, хотя над ним и тяготеет это обвинение.

Значит, мы с ним должны объединить свои усилия исамостоятельно распутать это дело, чтобы освободить себя от всяких подозрений.

Я приоткрыла дверь, выскользнула в коридор, настороженноосмотрелась. Убедившись, что никого поблизости нет, снова закрыла дверь,заперла ее ключом Карабаса, приладила на место бумажку с печатью.

По дороге в свой кабинет я, к счастью, никого не встретила.

Войдя к себе, я с порога пропела:

— Без женщин жить нельзя на свете, нет…

Антон Степанович, кряхтя, выбрался из шкафа и проворчал:

— Ну сколько можно повторять! Мы же договаривались, чтоэто будет ария Лизы из «Пиковой дамы»…

— Мало ли о чем мы договаривались! Я всего лишь спелато, что очень подходит к настоящему моменту. Что бы вы без меня делали? —и с этими словами я протянула ему металли??еское колечко с тремя надетыми нанего ключами.

В шесть часов, когда закончились официальные часы работыбанка, громко захлопали двери, по коридору простучали шаги расходящихсясотрудников. Я решила для верности выждать еще минут двадцать и оказаласьправа: в четверть седьмого по коридору мимо моей двери прошел еще кто-то иззадержавшихся на работе трудоголиков. Я переждала еще десять минут и толькопосле этого открыла дверь и выглянула в коридор.

Там было тихо и пусто, лампы дежурного освещения гореличерез одну.

Я не стала заморачиваться на оперные арии и прочие дурацкиеусловные сигналы и просто позвала Антона Степановича. Он не заставил меняповторять дважды — моментально выскочил из шкафа и устремился в коридор.

— Тс-с! — Я ухватила его за рукав и приложилапалец к губам. — Кажется, кто-то идет…

Действительно, из-за поворота коридора доносилисьнеторопливо приближающиеся шаги.

— Наверное, охранник! — прошептала я.

— Что — опять в шкаф? — Лицо Карабаса вытянулось,как будто я отменила обещанный праздник.

— Нет, в шкаф нельзя, мне нужно запереть кабинет ипоставить его на сигнализацию. Спрячьтесь пока в дамской комнате… тем более этовам не впервой…

Карабас стремглав ринулся в направлении туалета, а явключила датчик охранной сигнализации и заперла дверь. Из-за поворота коридорапоявился знакомый охранник Вася — тот самый, который обожает рассказыватьанекдоты.

— О, Женя! — обрадовался он, увидев меня. —Что-то ты сегодня заработалась! От работы кони дохнут! Прикинь, один мужик впредпраздничный день выпил на работе и заснул, а его кабинет заперли! И нетолько заперли, а еще и опечатали! И вот он просыпается — а дверь заперта, инельзя ее открыть…

— Этот анекдот ты мне уже рассказывал, —проговорила я, убирая ключ в сумочку.

— Да? Ну ладно, тогда другой. Приходит Вовочка изшколы, а мать ему говорит…

Я так и не узнала, что сказала Вовочкина мать, потому что напоясе у Васи ожил переговорник и хриплым голосом старшего смены Митрофанычапроговорил:

— Ну, Василий, ты где застрял? Чай стынет!

— Извини, Евгения! — Вася с сожалением развелруками. — Служба зовет!

Я охотно извинила его, проводила взглядом до поворотакоридора и только тогда устремилась к туалету, где меня в нетерпении поджидалКарабас.

— Ну что, можно идти? — прошептал он, испуганновыглядывая из кабинки.

— Можно, — подтвердила я, — по агентурнымданным, в течение ближайших десяти-пятнадцати минут охранники будут занятыприемом пищи, так что нужно поторопиться!

На этот раз впереди пошел Карабас.

Он уверенно миновал тускло освещенный коридор, куда выходилидвери кабинетов таких же, как я, менеджеров среднего звена, вышел на лестничнуюплощадку и направился вниз.

Мы спустились на два лестничных марша и оказались в темномподвальном тупичке, где, как я знала, можно было украдкой покурить (в остальныхпомещениях банка курить категорически запрещалось). Здесь же студентыпрофильного института, проходившие у нас преддипломную практику, проводилидолгие часы, флиртуя и обсуждая свои животрепещущие проблемы. В глубине тупичкаимелась огромная железная дверь.

Никто никогда не видел эту дверь открытой, да никому и вголову не приходило, что она открывается.

К этой-то двери подошел Антон Степанович. Он вставил один изключей, которые я принесла из его кабинета, в едва заметную скважину, повернулего… и огромная дверь с тоскливым скрипом открылась.

— Вот это да! — воскликнула я, заглядывая взатхлую темноту за дверью. — Так, значит, через эту дверь грабители могутпроникнуть в наш банк…

— Не все так просто! — отмахнулся Карабас и шагнулвперед. — Здесь можно только выйти, и то с трудом, а войти не получится!