предложил мне отправиться с ним в поход по Черным горам. Я сказал, что воскресенье не подходит, потому что это мое время с Орвиллом и Эвелин Блэк. Я немного пожаловался Фримену на то, что казалось, я всегда остаюсь виноватым, несмотря на то что я не виновен. “Они на него обрушиваются, как тонна кирпичей”, написал Фримен, но добавил: “Говард не останавливается на том, что он дискриминирован…”

Это, должно быть, было неприятно для Лу. Она нашла врача, который, казалось, слушал ее и принимал ее проблемы со мной всерьез. Но он уже видел меня четыре раза, и из его записей казалось, что чем больше времени он проводил со мной, тем более нормальным он меня находил. Он даже предложил мне отправиться в поход.

Итак, Лу немного усилила давление.

“Миссис Далли пришла поговорить о Говарде. Ситуация ухудшилась за последние два-три месяца, и ей едва удается это выдержать”.

Дата была 30 ноября. Не прошло и двух месяцев с их первого визита. Они говорили все это время. Этот новый тон — о том, что все стало намного хуже — был зловещим.

Ей приходится постоянно разделять мальчиков, чтобы избежать серьезных последствий, и теперь ей приходится защищать даже собаку, потому что Говард будет притворяться, что гладит собаку, и в то же время скручивать ошейник, чтобы задушить животное. Говард делает коварные маленькие вещи, щипая и втыкая иголки в своего младшего брата, и всегда кажется, что он считает, что все против него.

Миссис Далли думает, что ее муж садится перед телевизором и засыпает, потому что он не хочет слышать какие-либо проблемы, которые так назойливы. Она чувствует, что не может донести до него, потому что он просто закрывается. Она думает, что, возможно, дядя Говарда, который присматривает за самым младшим братом, умственно отсталым, сможет взять Говарда, если мистер Далли одобрит это. Я думаю, что это было бы довольно плохо, желать такого Говарда кому-либо.

Фримен услышал достаточно. Пришло время действовать. Он сказал Лу, что возможно детская палата клиники Лэнгли Портер — известного нейропсихиатрического института, присоединенного к Университету Калифорнии в Сан-Франциско — может предоставить место для меня, или что-то из службы помощи детям может помочь.

Фримен заключил этот набор заметок, сказав: “У Говарда крайне индивидуалистический подход к вещам, и, если предпринимается попытка контроля над ним, он принимает это на свой счет и считает, что это все часть преследования, которое постоянно происходит”.

Но ничто не исправит меня, кроме лоботомии, сказал Фримен.

“Я объяснил миссис Далли”, - сказал Фримен в своих заметках, — “что Говард недоступен для психотерапии, так как я считаю его в основном шизофреником, и что семья должна рассмотреть возможность изменения личности Говарда путем трансорбитальной лоботомии. Миссис Далли сказала, что это зависит от ее мужа, что мне придется поговорить с ним и объяснить невыносимую ситуацию, которая возникает в семье, и заставить его действовать”.

Меньше чем за два месяца, за четыре визита Лу и четыре моих визита, Фримен убедился, что трансорбитальная лоботомия — единственный ответ на проблемы нашей семьи. Вот так легко было принять решение. Лу сказала Фримену, что это зависит от моего отца. Фримен сказал Лу, что он может обсудить это с доктором Кирком Макгуайром, другом семьи, который был тезкой моего брата и подключить его к делу. Самое печальное в этом решении заключается в том, что оно было принято в мой двенадцатый день рождения, 30 ноября 1960 года. Лу пошла домой в тот вечер, чтобы сказать моему отцу, что ему нужно сделать.

На следующий день мой отец был в кабинете у Фримена. 1 декабря 1960 года был четверг. Отец должен был взять выходной, чтобы попасть на прием, либо от работы учителя, либо из супермаркета “Уайтклифф”, либо из Кодака — чтобы назначить встречу. Он, должно быть, понял, насколько это серьезно. Если нет, то Фримен быстро проинформировал его.

Мистер Далли пришел на встречу, и я высказал свое мнение, что Говард страдает шизофренией и что, если ничего не предпринять скоро, ситуация может стать необратимой. Мистер Далли сообщил мне два новых факта: во-первых, что Говард очень предан своей настоящей матери и никак не мог ужиться со своей мачехой, хотя она и пыталась его покорить. Во-вторых, Говард был замечен, в том, что он разговаривает сам с собой, и мистер Далли не обращал на это внимания, так как считал это несущественным, но когда ему это было напомнено, он понял, что это, возможно, серьезно. Он обсудит этот вопрос с миссис Далли.

Я никогда не узнаю, о чем говорили мой отец и Лу. Но через два дня было принято решение. Кто-то, вероятно, Лу, позвонил Фримену с новостью, которую он записал в своих заметках: “Мистер и миссис Далли, по-видимому, решили провести операцию Говарду; я предложил им прийти на дополнительные обсуждения и ничего не говорить Говарду об этом”.

Мой дядя Орвилл рассказал мне много лет спустя, что мой отец рассказал ему, что он чувствовал себя “как Бог”, когда подписал бумаги, разрешающие Фримену провести мне лоботомию.

На следующей неделе мой отец и мачеха впервые посетили Фримена, чтобы обсудить мою лоботомию.

Мистер Далли пришел сегодня с миссис Далли, чтобы обсудить предстоящую операцию Говарда, так как они убеждены, что что-то должно быть сделано. Миссис Робинсон (это была сестра Лу) позвонила недавно и подчеркнула необходимость нежной, заботливой опеки после того, как Говарду сделают операцию, и я заверил ее, что все будет сделано.

Мистер и миссис Далли сказали, что Говард был довольно разочарован тем, что сегодня ему не предстоит дополнительное интервью, но я предложил отложить его на неделю и сообщу ему, что ему нужно пойти в больницу для серии обследований и провести там ночь. Я позвонил в больницу Докторов, чтобы организовать всё…

14 декабря я посетил Фримена вместе с отцом и Лу. Мы виделись с Фрименом по отдельности. Я должен был ждать, пока они виделись с ним первыми. Согласно записям Фримена, у семьи были некоторые сомнения относительно того, что должно произойти.

Говард себя ведет гораздо лучше за последние недели-две и иногда весьма приятен, так что у семьи возникли сомнения относительно желательности проведения его операции. Эти сомнения были усилены отношением священника и также тети, но у одного из двоюродных братьев мистера Далли была знакомая, на которой операция была произведена, и она стала намного лучше. Не получив сомнений из других источников, мистер Далли решил провести операцию.

Было так, как будто