Как бы мне не хотелось, но квартиру Владимира я покинула вместе с ним. Оставшийся путь до остановки мы прошли молча.

Всю ночь я провела в ванной, стараясь как можно реже сталкиваться с уже бывшим любовником. Тот ходил хмурый, ему не нравилась резко изменившаяся ситуация, но он упрямо продолжал хранить молчание. И – не спать всю ночь, проводя бессонные часы в гордом одиночестве.

В автобусе мы сели вместе.

Я старалась делать вид, что этого человека я не знаю.

Работники станции уже вовсю трудились, несмотря на ранний час.

Автобус высадил дневную смену, забирая полуночных трудяг.

С восходом ноябрьского солнца тьма окончательно исчезла, уступая место туманному свету.

Снег прекратил идти.

Припять вдалеке была окутана легкой дымкой.

Я поправила мантию с большим капюшоном и направилась в административно-бытовой корпус, зажав подмышкой пару книг.

Сзади плелся Володя – он молча смотрел мне в спину, пытаясь поймать момент для душещипательного разговора.

Внутри здания было людно. Пожилые работники громко кричали. Молодые люди в белых костюмах и касках бегали по коридорам, словно спешили куда-то.

Один из них остановил Владимира.

Мне удалось улизнуть.

Побродив по коридорам, я наткнулась на кабинет: в небольшом помещении перед старыми мониторами сидела парочка пожилых мужчин. Они сразу обратили на меня внимание.

Поправив падающие книги, я невозмутимо поинтересовалась:

– У вас мелков не найдется?

Мужчины переглянулись. Они едва сдерживали приступ смеха. Один из них любезно протянул мне небольшую баночку, в которых хранился мел белого цвета. Я дружелюбно улыбнулась, попрощалась с ними и покинула административно-бытовой корпус, выйдя на улицу.

В отличие от Припяти, станция не скрылась под пеленой снега.

Положив книги на асфальт, я сняла мантию и отбросила в сторону. Села на холодную землю, раскрыла первую книгу и, найдя нужную страницу, внимательно изучила написанное.

Ранее мне довелось обнаружить книги по черной магии в шкафу в квартире у Владимира. Этот факт меня очень сильно удивил. Но я придала значение совсем иному: на заклинание, защищающее от негативных событий, будь то пожар или глобальная катастрофа.

Необходимо прочертить пентаграммы на месте, где ожидается неприятное событие.

Я решила проверить данное действо на атомной станции.

Чур, сработает.

Я осмотрелась.

Народу было много.

Навряд ли кто-то из мужчин обратит внимание на ползающую девушку.

Держа во рту книгу, я на карачках добралась до первой цели. Рядом с четвертым энергоблоком находилась асфальтированная дорожка. По ней ходили не только люди, но и машины.

Я достала мелок из спортивных брюк и начертила первую пентаграмму.

Линии наполнились красным цветом.

Мрак, лизнув добычу, поглотил знак полностью.

Вытерев пот со лба, я вытащила карту станции и внимательно изучила ее.

Это место было в разы больше самой Припяти.

Нужно нарисовать еще четыре знака – тогда защита сработает наверняка.

Пометив некоторые интересные места, я поднялась с земли и огляделась. Собрала мелки, засунула в карман и пошла в противоположную сторону от четвертого энергоблока. Рядом с еще одним помещением приметила кусок сухого асфальта. Все повторилось как в первый раз. Пентаграмма. Дар. Мрак с большим наслаждением втягивал в себя чужое заклинание.

Я полюбовалась своим творением и собралась уйти, но тут меня остановил знакомый мужской голос:

– Что ты такое делаешь?

Я фыркнула, не заметив, что Владимир уже давно внимательно следит за мной. Он подошел ближе. От его одежды, белоснежной наглаженной формы, шел тончайший запах парфюма. Володя смотрел на меня, не отводя взгляда. Наверняка в его душе продолжала теплиться надежда на мое прощение, о чем он гордо продолжал умалчивать.

Я собрала книги и, засунув их подмышку, развернулась, собираясь покинуть нелицеприятное общество. Но Владимир схватил меня за руку, приказывая остановиться.

– Ты до сих пор обижаешься на меня?

Я гордо задрала подбородок, скрывая грустные глаза. Как бы то ни было, слова бывшего возлюбленного очень сильно задели меня, но признавать этого мне не хотелось. Но и делать вид, что все хорошо, тоже глупо. Нихрена не хорошо. Могло быть и хуже. Он запросто мог поднять на меня руку. Или насильно склонить к сексу. Кто знает, что у этого человека в голове? Лучше держаться подальше, если он уже позволил себе оскорбить любимую девушку.

– Молчишь. Значит, я был прав. Ты все еще не можешь меня простить. Это просто слова, и ничего более. – Владимир задумчиво пожал плечами.

– Словами можно убить, между прочим.

Он нахмурился:

– Глупости. Поступки определяют отношение человека.

– И какие же твои поступки влияют на мое отношение к тебе? Секс на первом свидании? Или недавнее унижение? Ты назвал меня плохим словом. Я никогда не была гулящей, а уж тем более продажной. Да, проще обвинить меня в разврате, чем признать тот факт, что кроме траха, у меня есть своя цель и свое предназначение.

Мужчина молча меня выслушал. Затем произнес:

– То, что произошло между нами, глупо отрицать. Я мужчина, а ты женщина, которую я сильно люблю. Это бы все равно произошло.

– Знаешь, я не готова в свои девятнадцать лет подсасывать сорокалетнему мужику. У меня вся жизнь впереди. Нравится тебе или нет, но Припять для меня на первом месте.

– А я?

Я фыркнула, сдерживая смех.

– После произошедшего – на самом последнем месте. – И, подхватив книги, я гордо удалилась.

Владимир изумленно смотрел мне вслед, потеряв дар речи.

Вдали высились недостроенные градирни, предназначенные для третьей очереди, в которой находились пятый и шестой энергоблоки. Они тоже заброшены, как и все остальное в этом злополучном месте. Туда попасть оказалось не так-то просто. Снег припорошил высохшую траву. Пруд-охладитель покрылся тонким слоем льда. Любопытство взяло свое, и как только я начертила третью пентаграмму, направилась к заброшенным градирням.

Володя шел за мной подобно серийному маньяку.

Я без труда преодолела нелегкий путь, и через несколько минут уже свободно прогуливалась по заброшенной стройке.

– Стройка началась задолго до катастрофы. В восемьдесят первом году здесь проводились первые монтажные работы. Когда произошла авария, постройку прекратили.

Вова с интересом наблюдал за моими телодвижениями. Снова пентаграмма, снова мрак поглощает свою