Войлок, это не каменные стены. Теоретически, вокруг должно шуметь стойбище. Наш шатёрчик в аккурат на «центральной площади» стоит, значит, рядом как минимум должны убирать последствия вчерашнего праздника.

— Потому что, несведущая ты моя иномиряночка, эта заглушка действует в обе стороны, — с удовольствием объяснил Витто, — мы никого не слышим и нас никто не слышит. — потом подумал и добавил, — разве что твой брат.

Бедный Вит!

— Потерпи немного и ты привыкнешь. Мы все привыкли. Частенько это весьма удобно, кучу времени экономит. У меня в голове вообще проходной двор. — Вит шумно втянул воздух.

Ох, ты ж…

Успокоила, да? Вона, как глазищи карие расширились. Опять нехорошая пауза и осторожный вопрос:

— А кто еще? Кроме э… Тита?

— У Дораша способности открылись, но еще слабенькие. Сиштира временами. Иногда, Рушат, но его я давно не слышала. Один раз Гох…

Ну и зачем я все это вывалила? Нашла тему в первое утро совместной жизни! Вот, простодырищща! Что на уме, то и на языке. Честность ради честности? Как девица неопытная, право слово. Бедный Вит! Совсем его запугала. Даже отстранился, возвращая себе личное пространство… Пришлось догонять, прижиматься и оккупировать со всей возможной мимишностью. Слава богам, обнял в ответ. Принял. Мда, подкузьмила мужику Сиштира, подсунула чуду-юду иномирную со странными родственниками и сомнительными знакомствами.

— Расскажешь?

— Тебе? Конечно, а почему нет? Мне не запрещали. — а зачем запрещать, если все одно никто не поверит. — Кстати, ты Сиштиру вчера видел? — вдруг очень захотелось понять поступки Луноликой. К степнякам она снисходит, это очевидно. Теперь вопрос: очевидно только мне?

Несколько секунд мой магистр соображал.

— Странная степнячка с темными косами? Которая все время держалась рядом с… твоим братом? То есть, со своим братом.

— Ага-а. Значит, тебе она тоже позволила себя увидеть. Гордись. Кстати, теперь и ты у нас богами накоротке. Сиштира с тобой уже дважды разговаривала.

— Один раз.

— Один раз в степи, а второй — на пиру. Разве нет? А мне она сказала, что ты понимал, о чем я пела. Ведь понимал?

Понимал-понимал… Иначе зачем бы так внезапно стискивать?

— А ты мне переведи. Сейчас. Чтобы я был уверен, что правильно понял. — и затих в ожидании.

Неведомо откуда пришла убежденность, что от того, как я отвечу зависит наше будущее, счастливое или не очень. Эх, была не была.

— Ну, слушай. Любовь спала во мне долго-долго. Я не понимала, что значит это слово, но любовь спала в глубине моей души, а когда проснулась — душа запела. Это не я пою, это поет любовь и этой любви так много, что она заменяет весь мир, ее одной хватает, чтобы плакать и смеяться.

В награду я таки получила поцелуй. Первый за это утро. Запоздалое приветствие и нежная благодарность.

— Спасибо.

— Извини, что нескладно, боги таланта не дали…

— И слава им за это, милая. У тебя и так слишком много талантов. А когда ты влюбилась? Я — когда над тарелкой супа ты рассуждала о законе сохранения энергии. Помнишь? На обеде у короля.

— Помню. Я — немного раньше. Когда ты шел к трону, а все придворные стояли на коленях. Они в алом трауре, а ты весь в черном. Это когда ты попросил аудиенции. Только я тогда не влюбилась. Это не то. Очаровалась, так будет точнее. Еле на месте устояла, так потянуло к тебе. И почему-то сразу решила, что все, судьба.

Кажется, это признание Вита не обрадовало.

— Думаешь, Сиштира наворожила?

— Даже если и она, то лишь немного подтолкнула и слегка ускорила. Для тебя, между прочим, богиня расстаралась. Будь благодарен. Да и какая теперь разница. Хорошо же получилось, как думаешь? — подтверждение, что да, хорошо, было осязательным. И убедительным. А еще — коротким.

— А еще думаю, что нам все-таки пора вставать. Нас ждут шаманы. Разговор будет трудным. А богов мы дома обсудим, да, родная?

Переправа, будь она неладна! Но, про «дома обсудим» прозвучало обнадеживающе. Неплохой задел, чтобы пережить еще один сумасшедший день.

Вит убрал заглушку. Символичненько получилось. Пасс — и жизнь вокруг зарокотала, как встрепенувшийся двигатель автомобиля после поворота ключа.

— Вама, — рванул к нам Тишка, стоило откинуть полог, — я соскучился! — но обниматься предпочел сначала с Витто. Вит только зыркнул на мой хохот. Да-да, милый вот такая у меня семья, привыкай.

Шатер, который «дом советов», был уже на месте и полон власть предержащими степняками. Серьезные все такие, суровые. Мясницкими колодами над хрупкими столиками с едой возвышаются. Тут, похоже, не только местный бомонд. Некоторых товарищей я вижу впервые. Гости из других стойбищ, не иначе. Куксились, но женщину терпели. Дайте боги здоровья тем, кто новичкам мозги на предмет моего особого статуса вправил. Дедушка Халах и Гунар улыбались приветливо, Лограх — со скрытой иронией, царедворцы неприлично скалились. Не забыть бы их побить на досуге. Или лишить сладкого. Едва выдержала приветственный ритуал — тело требовало калорий. Еда — вот она, парует сытно перед носом, а нельзя. Вчера права качала, а сегодня нужно договариваться.

Фух, наконец-то Халах мигнул, что можно и даже протянул мне кусок чем-то смазанной лепешки, благо рядом сидел. Лепешку-то я приняла, как положено, двумя руками с открытыми ладонями, но отведать не успела — дедусь заметил мою метку и вскрикнул. Лепешку отобрал, за руку схватил и забормотал что-то благоговейное. Потом с горящими глазами уставился на Витто, дескать, а ты, а у тебя?

Мой магистр хорошо усвоил алгоритм уважительных жестов — переместился к дедусю поближе и предъявил меченую длань. Гунар тоже отреагировал бурно, но пояснять не спешил, как будто слова растерял, было видно что он ошеломлен и рад. Вит радости и не скрывал, похоже, его надежды подтвердились.

А я? А мне скажут уже?

Подтянулись Ваен с Шигеру, глянули на метки, гукнули что-то восторженное и давай Виту плечи отбивать увесистыми шлепками, плотоядно поглядывая на меня. Но, меня слава богам, хлопать неудобно, Витто мешает. А то бы прихлопнули, ишь как их раздраконило.

— Дедушка Халах, скажите мне, что это? — как ни старалась, а голосок не удержала. Неудобно, конечно, но хоть угомонились.

— Это Метка Сиштиры, голубка! — вот прохиндей старый, сказал так, что те надменные колоды аж подпрыгнули, — наш народ хранит легенды о двух парах, которых поженила сама Луноликая! Вы, ты и твой муж — третья. И вы входите в мою семью! Я доволен, внучка, я доволен!

Чегось? Поженила? Муж? А это у меня на ладони что, типа печать в паспорте?

— У нас известна одна такая пара, — наконец, заговорил Гунар, — трудно сказать, когда это было, но достаточно давно, еще на заре империи, которой почти четыре века уже нет. — дядюшка отодвинул столик с вожделенной едой, чтобы было удобнее обнять нас обоих.