Сом смотрит на экран мобильника. Это последний пункт культурной программы. Но еще только полдень. Придётся шляться по городу несколько часов. Миха тяжело вздыхает.

– Эй, пацан… чем от тебя пахнет? Бля, вкусно пахнет. Как тебя зовут, пацан?

За спиной раздаётся сиплый, прокуренный мужской голос. Миха бледнеет как полотно. Рядом покачивается низенький сморщенный мужичок в грязной затёртой куртке. Его нос похож на железнодорожный фонарь. Лицо загорело до оттенков сапожного крема. На голове копна бесцветных волос, немытых и нечёсаных.

– Отвали, папаша.

– Хули ты кипешуешь, пацан? Ладно, не кипешуй…

Мужик делает кислую рожу. Разворачивается. И шагает по своим делам.

Сом пятится, не выпуская из вида удаляющуюся фигуру. Он испуган до чёртиков. Он уже слышал этот вопрос. Тот день не закончился ничем хорошим.

Дребезжащий вентилятор выдавливает из кухни вонь горелого масла. Потоки тёплого воздуха раскачивают липкие ленты. Мухи совершают променад на истёртых столешницах. Зудят под ржавыми подносами. Катают хлебные крошки. Щупают хоботками застывший жир.

Чад, плесень, обвалившаяся штукатурка, патина и паутина. Тёмные залы бывшей Тринадцатой Столовой. Место силы кривоградского общепита.

Именно здесь перед советскими гражданами предстала Первая Котлета. Первый ком синтетического мяса, рождённый внутри пищевого реактора. Именно здесь партийные боссы уверовали в новую науку. Грандиозные планы. Великие начинания. Кошмарные вызовы. Плохой конец.

Теперь здесь пирожковая.

На вывеске новое название, гордое и звучное: «У Сурена».

Заведение нескоро получит мишленовскую звезду. Раз в месяц санитарные врачи тревожат тараканов, пересчитывают крыс, выуживают из стряпни мушиное дерьмо. Грозятся закрыть едальню. Косятся на ящик под кассой. Радушный хозяин мусолит банкноты, обнимается с проверяющими. И продолжает кормить гостей.

Тут столуются работяги из порта, таксисты, школяры, студенты. Едоки без лишнего стольника. Здесь подают кулебяку из кислой капусты. Беляши и пончики. Ливерные пирожки и застывшее время. То же меню, что и в пятидесятых. Тот же жизнеутверждающий девиз на ленте из алого кумача. Те же занавески.

За полвека добавилась одна-единственная деталь. Между репродукцией Шишкина и портретом Ильича – появился огромный плазменный телевизор.

***

Михаил Сомов тянет чай. Глотает жареное тесто. Шлепает по столу салфеткой. Пытается отвоевать пространство у докучливых крылатых тварей. Смотрит на часы. И обращается к хозяину заведения.

– Сурен, можно пульт?

– Ай, нет, Миша-джан. Зачем музыку переключать?

– Да ладно, всё равно никого нет. Слушайте, у нас в школе… ну… происшествие. Ничего не слышали? Сурен, ну дайте новости посмотреть!

Пожилой армянин протягивает гостю пульт. Кнопки липкие, как и всё окружающее пространство. На экране телевизора дрожит заставка местного телевидения. Ведущий в неизменном сером пиджаке читает с листа.

– Здравствуйте, дорогие телезрители. В Кривограде два часа дня. Ещё раз о шокирующем инциденте в Десятой Общеобразовательной Школе. Директор и один из преподавателей доставлены в Червегорский военный госпиталь. Острое пищевое отравление. Предположительно, стафилококковая инфекция. Среди учащихся случаи отравлений не выявлены. В настоящее время занятия приостановлены. В школе ведутся санитарные мероприятия. Глава министерства образования Кривоградской области вылетел из Сталинских Грязей. Расследование проходит под прямым контролем городской администрации.

Серый пиджак сменяется видеорядом. Знакомые окна. Толпы учеников. Всеобщее ликование из-за отмены занятий. Сотрудники МЧС, чиновники из местной администрации, ёмкости с хлоркой. На школьном стадионе приземляется военный транспортный вертолёт. Мужчины в камуфляже выносят из школы закрытые носилки. Кто-то держит капельницу. Кто-то волочит чёрные пластиковые мешки.

– Другие новости. Граждане без определенного места жительства устроили массовую драку в районе порта. При задержании нарушителей общественного порядка, сотруднику полиции откусили нос. Врачи и пациенты кривоградского психоневрологического диспансера объявили совместную забастовку, и требуют у городских властей начать строительство парка аттракционов. Депутат местного самоуправления обвинён в развратных действиях по отношению к государственной символике. Жители Рабочего Микрорайона жалуются на жаб. Водитель маршрутного такси госпитализирован после попытки самосожжения. Метеостанции Уд-Слюнявской впадины регистрируют повышенную концентрацию болотного газа. Сохраняется высокая пожароопасность. Региональное отделение МЧС рекомендует воздержаться от посещения лесоболотных массивов. Новая мутация энцефалитных клеще…

Возмущённый голос Сурена заглушает бубнёж из телевизора. Хозяин мушиного погоста в сердцах швыряет мокрое полотенце. Яростно трясёт пальцем, обращается к единственному гостю.

– Ай, бляди! Слушай, зачем тебе хлорка! Какие глупости! Какой там стафилококк-шмафилококк, я его маму ебал! Котлетный фарш воруют, потом от мокрого хлеба заворот кишок! Был человек, а теперь нет, погубили учителя! Бандит на бандите! Ээээ-э-э-э-э-э, Миша-джан, такой город был! Сюда Кобзон приезжал! Всё украли! Всё обосрали! Ай, бляди бессовестные!

Ливерный пирожок едва не выскакивает обратно. Михаил Сомов обливается чаем, прикрывает рот салфеткой. К знакомой смеси удивления и недоумения добавляется страх. Сом пытается осмыслить происходящее.

Чья-то невидимая рука жонглирует вертолётами, серыми пиджаками и камерами журналистов.

Кто-то пытается скрыть кровавое двойное убийство в стенах родной школы.

За этим стоят Поп и Майор?

Или иная сила, незримая и могущественная? Сила, что крутит шестерёнки государственного аппарата, направляет полицейских, чиновников и военных. Что происходит с этим городом? Куда подевалась Нона Викторовна? И главный вопрос – что, чёрт возьми, он тут делает? На кой хрен его отправили таскаться по площадям и центральным улицам?!!

Миха забывает жевать. Школяром овладевают тревожные раздумья. Однако, испытания для нерв и желудка только начинаются.

В окне показывается тень. Сом поворачивается к занавескам. К стеклу прижимаются грязные ладони и красный нос. Черная от синьки рожа заглядывает в пирожковую с улицы. Выцветшие глаза таращатся прямо на Сомова.

***

Тот самый мужик!

Тот самый бомжеватый алкаш, любитель нюхать выпускников!

Школяр вскакивает, едва не завопив от ужаса. Сморщенная морда исчезает. Через секунду, на пороге блеваловки появляется новый гость.

Мятый мужик держит руки в карманах. Потрескавшиеся губы расходятся в довольной улыбке. Обнажают неровный ряд чёрных зубов. Довольно щурясь, тип в грязной куртке идёт между столов. Нюхает воздух. Даже не обращает внимания на мух, что садятся ему прямо на лицо. Приближается к Сомову. Бормочет приветствия.