Разбойник посмотрел на меня и снисходительно ухмыльнулся.

– После недели, проведенной в стенах Святого Трибунала, вы признаетесь во всех грехах мира! Не дай вам Бог, юноша, проверить это на своей шкуре!

– Купца сожгли? – спросил де Брег.

– Сначала купца, потом жену, дочку и даже старую каргу, проживающую по соседству, хоть она и была глуха, как красноголовый фазан.

– Забавно… – присвистнул Орландо и налил всем вина.

– Куда уж забавней, сударь! Кроме этого, нашли тела двух убитых монахов из обители Святой Женевьевы.

– Так… Погодите немного, – прищурился шевалье. – Когда их нашли?

– Точно не скажу, не помню.

– Вы уж постарайтесь! – напрягся де Брег и отодвинул в сторону кружку с вином.

– Это так важно?

– Более чем!

– Мне кажется, что вскоре после вашего отъезда… – задумчиво пробасил Ван Аркон.

– Где?

– К северо-западу от Баксвэра. В получасе езды от городских ворот. Настоятель выступил с гневной проповедью, в которой соизволил указать на гордыню и праздность, обуявшую тех горожан, кои должны заботиться о покое живущих. Шериф, как понимаете, был в ярости и обещал повесить любого, кто попадется ему под руку. Округу наводнили шпионы, вот я и подумал, что нужно передохнуть от этой шумихи и побыть здесь, в Магсиэле. Признаться, здешний воздух мне больше по душе.

– Дышится легче? – с задумчивым видом усмехнулся де Брег.

– Здесь веселее, – пожал плечами Ван Аркон. – Что ни день, то какая-нибудь заварушка. За день до вашего приезда проезжал один странствующий господин в сопровождении двух слуг. К нему прицепились местные парни, но поплатились своими головами. Он убил их так быстро, – разбойник щелкнул пальцами и усмехнулся, – что почти не отвлекся от трапезы! Хороший боец, хоть и в летах.

– Вас, сударь, послал сам Господь Бог, – совершенно серьезно сказал Орландо.

– Что?! – вытаращился на него разбойник.

– Что это за человек и как он выглядел?

– Вы меня пугаете, господа, своей серьезностью, – буркнул Ван Аркон, но увидел наши напряженные лица и замолчал. Он тяжело вздохнул и начал рассказывать:

– Ему лет сорок, уж никак не меньше. Невысок, но крепок. Воин. Русоволосый бородач, а уж взгляд… Не хотел бы я иметь такого врага. Имени не знаю, он себя не назвал. Слуги ему под стать. Жилистые ребята. Такие даже в преисподней найдут себе занятие по душе.

Мы молча переглянулись и, даже не сговариваясь, потянулись за кружками. Отхлебнув вина, шевалье задал еще несколько вопросов, но лишь для того, чтобы скрыть удивление. Ошибиться мы не могли. За день до нашего приезда в Магсиэль здесь побывал оруженосец графа де Буасси – Гуарин Гранд.

– Куда он отправился? – спросил де Брег.

– Похоже, что в Баксвэр, – пожал плечами Ван Аркон.

– Нам нужно его догнать!

– К сожалению, у вас ничего не выйдет. Этот господин нанял парусную лодку. Как бы вы ни старались, но в Баксвэр он прибудет первым.

Смирившись с тем, что Гуарин Гранд прибудет в Баксвэр раньше нас, мы дали лошадям отдохнуть и неторопливо тронулись в путь. Ван Аркон остался в Магсиэле, но обещал не засиживаться и вернуться к родным пенатам. На дорогу ушло две седмицы. Она запомнилась мне бесконечно серым и унылым пейзажем. Даже море, которое древние называли не иначе как «лазурным», отливало холодным стальным блеском.

Недалеко от Баксвэра на нашем пути повстречалась старуха, ковылявшая по замерзшей дороге. Она появилась так неожиданно, что я был готов принять ее за призрак или грозное предзнаменование грядущих бед. Седая, никому не нужная. Она шла медленно, опираясь на свою клюку, а когда мы проезжали мимо, то бросила взгляд в нашу сторону, скривилась и что-то пробормотала. Проехав несколько шагов, я оглянулся и похолодел от ужаса.

– Де Брег!!!

– Что там?

– Старуха… Она исчезла! – Я обернулся и еще раз посмотрел на серую и унылую пустошь. Дорога была пуста. Пуста, как это бескрайнее поле, с редкими прутьями кустов, торчащими из пожухлого снега. Где-то вдалеке, в сизой туманной дымке, темнели верхушки деревьев. Разодранный ветрами стог сена… И ветер. Промозглый, напоенный влагой ветер.

– Вот дьявол… – проворчал шевалье и повел плечами, словно от холода. – Надеюсь, она провалилась в преисподнюю! Тьфу, карга старая.

Несмотря на эту весьма тревожную встречу, Создатель был милостив, и нам удалось избежать множества несчастий, подстерегающих путников на дорогах королевства. Утро возвращения ознаменовалось снегопадом и заморозками. Округа застыла, запорошенная свежим снегом. К моему удивлению, Орландо де Брег не поспешил в монастырь, а свернул на неприметную улочку и остановился перед знакомым постоялым двором. Старый слуга, подслеповато щурясь, принял наших лошадей и увел их на задний двор. Он что-то невнятно пробурчал, а потом махнул рукой и ушел, шаркая и подволакивая ногу. Де Брег оглянулся на почти пустую улицу и толкнул дверь.

Внутри было непривычно пусто, а хозяин, Гай Григориус, выглядел довольно уставшим. Он поднял голову, окинул нас взглядом и нахмурился. Тяжело вздохнув, молча выставил на прилавок большую кружку и наполнил ее вином, после чего выжидающе скрестил на груди руки. Шевалье, не проронив ни слова, медленно выпил вино и аккуратно поставил кружку на стол.

– Как там погода? – с безразличным видом спросил Гай.

– С утра шел снег, – пожал плечами де Брег.

– Что вообще в мире делается?

– Сарацины захватили франкское судно.

– Все как обычно… – скривился мастер.

– Vanitas vanitum, – развел руками шевалье. – Люди грызут горло друг другу[11].

– Давно вернулись?

– Только что.

Мастер посмотрел на меня, словно видел первый раз в жизни, кивнул, выставил на стол еще одну кружку и налил вина.

– С возвращением…

События, последовавшие за нашим возвращением в Баксвэр, напоминали ночной кошмар, долго преследовавший меня по ночам. Не представляю ничего более ужасного, чем встреча, которую мне оказали в монастыре Святой Женевьевы. Аббат Хьюго, который уже знал о несчастье, случившемся в Лесной обители, принял нас в своем доме после полуденной трапезы, когда монастырские порядки признают возможным немного отдохнуть перед трудами во благо святой обители. Когда мы вошли, аббат стоял рядом с окном и читал какое-то послание. Услышав шаги, он обернулся и окинул нас тяжелым взглядом.

– Вы вернулись… – сказал отец настоятель, но таким тоном, что в нем скользнул легкий оттенок сожаления или беспричинной грусти, которая смешана с разочарованием.