Большая квадратная комната с очагом, маленькая спальня и лестница, ведущая на второй этаж. Рядом с ней – дверь, ведущая в крохотную каморку, где до сих пор пахло травами и настойками. Здесь давно никто не жил, и помещение требовало уборки. В углах висела густая паутина, а чернеющий зев камина не радовал светом живительного огня. На середине стоял стол. Рядом с очагом валялись осколки разбитого кувшина. Судя по слою пыли – его разбил еще прежний хозяин. Что удивило – каменные плиты, которыми был выстлан пол. В те времена это было редкостью, а горожане прекрасно обходились утоптанной землей, на которую бросали солому. Я сбросил плащ, расстегнул пояс с мечом и отцовским кинжалом. Положил на стол седельные сумки и осмотрелся:

– Итак, Жак де Тресс… Добро пожаловать в новую жизнь?

Первую ночь я провел на столе, закутавшись в плащ. В каморке, забитой разномастным хламом, нашлось несколько поленьев, которые оживили очаг и привнесли толику уюта в этот заброшенный и холодный дом.

Пусть это прозвучит и не совсем увлекательно, но я вынужден описать свой быт, дабы не создать ложного представления о праздном бездействии. Наутро осмотрел свои владения и отправился на рынок. Будь я немного побогаче, с радостью нанял бы служанку, которая привела дом в порядок, а заодно озаботилась приготовлением пищи. Надо было заказать какую-то мебель и сделать припасы. Заботы хоть и приятные, но весьма обременительные для моего кошелька. Немудреная кухонная утварь – несколько горшков, котел и две глиняных кружки. Эти покупки доставляли мне неожиданную, но вполне понятную радость.

Прошло несколько дней, и отголоски событий, в которых мне довелось участвовать, напомнили о себе самым неожиданным образом. В тот день я собирался сходить к де Брегу, а заодно забрать лошадь, которая стояла в конюшне Гая Григориуса. Однако не успел я выйти из ворот, как лицом к лицу столкнулся с одним из серых братьев, которого сопровождали двое стражников. Судя по его виду, мои дела оставляли желать лучшего…

– Жак де Тресс? – спросил он.

– Да, это я.

– Вас хочет видеть его преподобие отец Раймонд. Следуйте за мной.

Здание Святого Трибунала, построенное из камня, находилось неподалеку от городской ратуши. Позже, когда мне довелось ознакомиться с архивами, я видел план, выполненный одним из лучших строителей того времени. Если бы люди уподобились птицам, то смогли убедиться, что формой здание напоминает латинскую литеру «H». Узкие арочные окна, разноцветные стекла в свинцовых переплетах, крытые галереи и массивные колонны, украшенные резьбой, – они были достойны самых хвалебных слов, прославляющих искусство и мастерство строителей. Несмотря на талант и старания людей, благословленных Создателем творить красоту, здание дышало мрачной и угрожающей силой, нависающей над грешниками и богоотступниками.

Преподобный отец Раймонд, возглавлявший Святой Трибунал Баксвэра, принял меня в своем кабинете. Невзирая на это, казалось бы, положительное обстоятельство, я был изрядно напряжен, не зная, каких бед и несчастий ожидать от его приглашения. Тем более что прием, оказанный священником, сложно назвать благожелательным и миролюбивым. Когда я вошел, он сидел за столом, изучая старинный свиток. Признаться, стало не по себе, когда увидел человека, известного своей нетерпимостью к малейшим проявлениям вольнодумства. Мой спутник вошел следом за мной и молча встал за спиной. Я почувствовал запах ладана, легкий аромат благовоний и трав.

– Итак, сын мой… – произнес отец Раймонд и поднял голову, окидывая меня тяжелым и неприветливым взглядом. – Хотите ли вы облегчить душу признанием?

– Простите, святой отец, но я не знаю, в чем меня обвиняют.

– Незнание не освобождает от наказания. Грехи надо признавать. Открыто и честно, дабы открыть путь к спасению. – Он говорил короткими и тяжелыми фразами, будто вырубал их топором из мореного дуба.

– Клянусь, но… – растерялся я.

– Не стоит усугублять вину ложной клятвой, – сухо заметил председатель Святого Трибунала. – Это ухудшит положение и лишит меня возможности оказать вам помощь.

– Святой отец, у меня даже в мыслях не было лгать! Я говорю искренне: не понимаю, о каких грехах вы говорите?!

– Сын мой! – Он поднялся, сделал несколько шагов и сложил руки, словно хотел вознести молитву Всевышнему. – Если список прегрешений будет озвучен мной, то ваша участь станет совсем уж незавидной. Подумайте и возблагодарите Бога, что я помню о заслугах вашего досточтимого батюшки, известного верностью престолу и подвигами, совершенными во славу Господа нашего Иисуса Христа.

Я промолчал. В голове возникали десятки мыслей, и каждая из них вела на дыбу или эшафот. Оборотень? Похищенная книга? Тайна графского рода Буасси? Убитый горожанин и письмо, переданное настоятелю? Кто знает, какой из грехов стал причиной недовольства Святого Трибунала? Преподобный Раймонд смотрел на меня так, словно уже видел отблески костра, на котором сжигали очередного грешника. Грешника, которого зовут Жак де Тресс…

– Вверяю свою судьбу в ваши руки, святой отец. – Голос предательски дрогнул, но я все же закончил: – Готов понести любое наказание, но пред Богом и людьми моя совесть чиста.

– Хм… – Он поджал губы и прищурился. – Это ваш окончательный ответ?

– Да, ваше преподобие.

– Возможно… – Преподобный отец сделал несколько шагов, словно обдумывал мои слова, и после продолжительной паузы продолжил: – Возможно, я вам поверю и вы стали слепым оружием в руках нечестивцев, измысливших ужасное преступление.

– Я всеми силами готов вам помочь, святой отец, но мне было бы гораздо легче, знай, о каком злодеянии говорите.

– О гибели Лесной обители. Мученическая смерть, постигнувшая братьев, – это ужасное событие, о котором скорбит весь христианский мир.

– Полностью с вами согласен, – кивнул я.

Перед моими глазами промелькнул монастырь, заваленный трупами… Де Брег? Неужели они знают о его истинной сущности?! Если это так, то мы погибли! Тем не менее я собрал всю свою волю в кулак и склонил голову:

– Вы правы, святой отец! Разбойники, напавшие на Святую обитель и обагрившие руки кровью невинных, достойны самого тяжелого наказания.

– Как вам удалось спастись? – строго спросил священник.

– Мы укрылись в скриптории, – сказал я и постарался, чтобы это выглядело убедительно.

– Вместе с Орландо де Брегом?

– Шевалье хотел помочь несчастным, но было уже поздно. Нам ничего не оставалось, как укрыться, дабы уберечь книги из монастырской библиотеки.

– Понимаю и не осуждаю, – кивнул отец Раймонд. – Вы совершили благой поступок.

– Это наш долг.

– Долг? – Он посмотрел на меня и странно улыбнулся. – Долг… Скажите, сын мой, вам не показалось странным решение настоятеля, который отправил вас в отдаленный монастырь за прегрешение, которое не было столь уж тяжелым? Разумеется, принимая во внимание ваше искреннее раскаяние.