– Ты совсем с ума сошел? – Она успела закрыть окно и держала теперь Кирилла двумя руками.

– Пустите!

– Да что же это такое! Хоть бы мать пожалел! – воскликнула тетя Катя.

– А я ее жалею! Меня не станет, ей только лучше будет, ей же наплевать на меня, я же все слышал. Я ее не просил меня рожать! И возиться со мной не просил! – Кирилл не выдержал и заплакал.

– Кирюшенька! Послушай меня! Ей сейчас очень плохо, она не в себе! Разве ее можно сейчас слушать? Ты ведь не помнишь, а когда ты родился, она от тебя почти не отходила. Отец твой не выдержал и ушел, она одна с вами двумя осталась, врачи ведь ничего хорошего не обещали, а она справилась! Ты смотри, вон какой вырос!

– И отец из-за меня ушел. Она меня ненавидит теперь. Жалеет, что я есть! Зачем вы меня утешаете? Я ей уже никогда нужен не буду!

– Хорошо. Пусть ты так думаешь про мать. Но себе-то ты нужен? Учителю рисования своему нужен еще? Или тоже нет? Друзья есть у тебя?

– Друзья меня бросили все, когда брат заболел, заразиться испугались. И не только друзья! – Кириллу почему-то очень хотелось сказать тете Кате что-нибудь обидное.

– Кирилл, я никогда не боялась заразиться! Мы немного поссорились с твоей мамой, у нас никак не получалось помириться. Это было связано с Алексеем, но не с его болезнью.

– Если не с болезнью, тогда с чем?

– Кирилл, это теперь неважно!

– Важно! Вы два года к нам не приезжали!

– Кирилл! Алексей в последний приезд взял мои сережки золотые! – Тетя Катя не сдержалась, и ей стало стыдно. – Извини, я зря сказала.

– Вы извините, – буркнул Кирилл, отвернувшись. – Я не знал.

– Ладно. Вот говоришь, друзей нет. А откуда ты сейчас пришел?

– От подруги, – признался он.

– Хорошо, – обрадовалась тетя Катя. – Подруге-то ты точно нужен, у вас любовь, наверное.

– Не знаю. – Кирилл действительно не знал. Чувствовал только, что без Катьки и без Натальи Павловны ему просто не выжить.

– Значит, нужен. Так что обещай, что к окнам больше подходить не станешь! Обещаешь? И не только к окнам, а вообще! К машинам там всяким..

– Обещаю.

– Ну, пойдем чаю попьем, посмотрим, как там мама.

Мама сидела за столом, на Кирилла посмотрела с равнодушной усталостью.

– Кирюш, сходи себе за чашкой, а? У нас тут торт такой вкусный! И чайник подогрей и принеси, ладно? – попросила тетя Катя племянника и прикрыла за ним дверь.

– Оксана, ты с ума сошла!

– Ты это уже говорила, – равнодушно заметила Роксана Юрьевна.

– Он все слышал, я его у окна поймала! Ты и этого потерять хочешь?

– Я ничего больше не хочу, – ответила сестра так ровно и спокойно, что тете Кате стало по-настоящему страшно. – Все, что могла, я уже потеряла.

Тетя Катя хотела возразить, но боялась, что Кирилл опять услышит лишнее.

– Ты знаешь, где его отец? – спросила она.

– Нет, да и какая разница? Я Алешенькиного разыскать хотела, но не смогла.

– Хорошая погода сегодня. – Тетя Катя услышала шаги Кирилла.

– Вероятно. – Роксана Юрьевна не удивилась резкой смене разговора. Она вообще не замечала в последнее время погоды. Время суток определяла исключительно по будильнику, а до работы добиралась машинально.

Кирилл принес чайник, выпили еще чаю. Потом беседовали только Кирилл и тетя Катя. Она расспрашивала племянника про учебу, просила показать его новые работы в художественной школе. Роксана Юрьевна участия в разговоре не принимала, по рисункам сына лишь скользнула взглядом, кивнула, но Кириллу и этого было достаточно. Тетя Катя засобиралась домой и позвала Кирилла проводить ее немного.

– Кирюш, ты маму сейчас не слушай. Она тебя любит, отойдет со временем.

– Вы действительно так думаете? – с горечью спросил Кирилл.

– Я действительно думаю, что у тебя в жизни есть многое, включая несомненные способности. Ты в этом году школу заканчиваешь?

– Да.

– А поступать куда хочешь?

– Если возьмут – в архитектурный, если нет – на худграф в педагогический.

– Вот и хорошо. Ну ладно, я побегу, я тебе теперь звонить постоянно стану. Ты мне свой номер мобильника запиши.

Кирилл записал в ее телефон свой номер, и они расстались.

Он вернулся в квартиру. Мать так и сидела за столом. Кирилл все убрал, вымыл посуду.

– Мам, ты нормально себя чувствуешь?

– А? Да.

– Мам, ты про Новый год что думаешь? – спросил Кирилл. Ему очень хотелось услышать предложение тихо посидеть вдвоем.

– Про Новый год? – Мать непонимающе посмотрела на него. – А что про него думать. Тебя ведь зовут куда-нибудь? Иди. Денег я дам, скажи сколько.

– А ты одна останешься?

– Не знаю пока. Для меня это давно не праздник. Но ты иди.

На следующий день Кирилл спросил у Кати:

– А как ты Новый год будешь встречать?

– Дома, наверное. Я пока не думала, еще же три недели. – Она посмотрела на Кирилла взглядом, который удивительно напомнил ему взгляд Натальи Павловны, и продолжила: – А если ты к нам придешь, то точно дома.

– А мама твоя не станет возражать?

– Она обрадуется! Мама любит гостей!

И вот двадцать девятого декабря Кирилл тащил тяжеленную елку домой к Наталье Павловне и Кате, представлял, как Катя обрадуется, что елка такая высокая и пушистая. Они установят ее и будут вместе наряжать. А потом придет Наталья Павловна, тоже обрадуется и обязательно похвалит Кирилла.

Правда, перед Новым годом позвонила тетя Катя, позвала их с мамой к себе, но мама отказалась.

Катька углядела его из окна, открыла дверь, запрыгала, увидев елку:

– Где ты такую нашел?

– Где нашел, там уже нет!

– Мам, смотри, что принес Кирилл!

В коридор вышла Наталья Павловна:

– Надо же! Какая большая елка! Кирилл, ты молодец! Ребят, сами установите? Катя, давай достанем игрушки с антресолей!

Наталья Павловна ушла в кухню, сварила себе кофе покрепче и задумалась. Вот сейчас пришел Кирилл и принес елку, позвонил Михаил и предупредил, что тоже скоро явится, причем добавил, что купил к новогоднему ужину огромного гуся. Наташка вздохнула, она не приглашала ни того, ни другого. Вообще, ей немного надоело, что дома у нее постоянно кто-то есть, кроме нее и Кати. Тихие свободные вечера остались в прошлом, дома постоянно было шумно, кто-то хотел есть, кто-то нуждался в разговорах и постоянном сочувствии.

Михаил много раз предлагал ей жить вместе, но Наташка не соглашалась. Ей и так приходилось минимум раз в неделю навещать вместе с ним Евгению Анатольевну. И во время этих визитов ее не покидало ощущение, будто не последнюю роль в ее отношениях с Мишей играет то, что его любимая мама их одобрила, во всяком случае не запретила. Общаясь с ним полтора месяца, Наташка поняла, почему от него убежала жена и другие женщины рядом надолго не задерживались. Михаил был добрым, милым, прекрасным, заботливым, неисправимым занудой. От мамы-учительницы он взял постоянную уверенность в правильности собственных действий. Чего только стоил их диалог несколько дней назад: