А сегодня они просто посидят в столовой узким врачебным кругом, каждый принесет из дома что-нибудь вкусное. Или просто достанет коробку конфет из тумбочки. В изобилии будут на столе и всякие бутылки: пациенты, выбирая доктору подарок, не слишком изобретательны. Правда, они вообще не обязаны покупать докторам подарки. Но главное – сама атмосфера приближающегося праздника. Все друг друга любят, никто не ссорится.

Эти приятные радостные мысли прервал стук в дверь.

– Войдите! – крикнула Наталья Павловна. Она надеялась, что это кто-нибудь пришел ее поздравлять. После вечерне-утренней гусиной эпопеи ей просто необходимы были положительные эмоции.

– Здравствуйте, я хотел бы видеть заведующую.

– Здравствуйте, слушаю вас.

– Позвольте представиться, меня зовут Иван Николаевич, – церемонно сообщил немолодой человек. – Я живу на территории второго участка подведомственного вам отделения. Поверьте на слово, у меня большое количество различных регалий.

– Охотно верю. – По привычке подстраиваясь под собеседника, Наташка перешла на его стиль общения. – Чем могу помочь?

– Я пришел к вам жаловаться.

– Понятно, – обреченно вздохнула Наталья. – И на что?

– Видите ли, милейшая, мне обычно выписывают тронвер, а сегодня ваш юный доктор выписал кротап.

– Эти лекарства обладают одинаковым действием. Думаю, в аптеке сейчас тронвера просто нет, кротап поможет вам не хуже.

– Но я привык именно к тронверу, кроме того, мой опыт пациента убедительно свидетельствует о том, что кротап хуже. Да вы и сами наверняка знаете. А вчера в нашей аптеке я видел тронвер.

– Иван Николаевич, мы с вами живем в той реальности, в которой живем. Кротап действительно дешевле и есть в аптеке по бесплатным рецептам, мы ведь с вами сейчас говорим именно об этом?

– Как вас зовут, простите?

– Наталья Павловна.

– Наталья Павловна, я много сделал для страны и не понимаю, почему на старости лет меня лишают лечения.

– Иван Николаевич, – Наталье было очень тяжело и неприятно вести этот разговор, тем более что в отсутствии дорогого препарата по бесплатным рецептам ее вины не было, – именно для того, чтобы ни на один день не лишать вас необходимой терапии, мы, действуя по закону, назначаем вам другой препарат, аналогичного действия.

– Очевидно, вы действуете по закону, но, согласитесь, это несправедливый закон.

– Иван Николаевич! Я не имею возможности обсуждать законы, что бы я о них ни думала. Наша задача – сделать так, чтобы вы могли продолжить необходимое лечение. Врач эту задачу выполнил. Жаловаться вы можете, но неужели полагаете, что кому-то из нас жаль для вас лекарства?

– Нет, так не думаю. Но вы, врачи, должны бороться за права своих пациентов.

– Мы боремся по мере сил, – тяжело вздохнула она.

– Во времена Советского Союза такого быть не могло, – убежденно заявил посетитель.

– Во времена Советского Союза бывало по-разному.

– Отношение к пенсионерам было намного лучше. Что ж, не стану вас задерживать. Мы, старики, теперь никому не нужны.

– Иван Николаевич, вы нужны. С наступающим вас Новым годом, будем надеяться, в нем у нас получится встречаться только по приятным поводам.

– Да, конечно, с Новым годом!

Пациент ушел. В голове у Натальи мысли не успевали одна за другой. В больницу она пришла санитаркой в середине восьмидесятых годов, поэтому прекрасно знала, что при Советском Союзе пенсионерам тоже жилось очень по-разному. Наталья видела бабушек, которые ложились в их больницу исключительно с целью сэкономить на еде. Кто-то из них рассказал ей про свою пенсию в двадцать девять рублей. И в той же больнице Наташка привыкла, что у пациентов всегда виноват тот, кто ближе к ним.

Она тогда не поступила в институт, ее поставили санитаркой-буфетчицей. Это стало для нее настоящим кошмаром. Сначала Наталья испытала ужас от количества тарелок. В отделении лежало шестьдесят человек, чашка, ложка и вилка у каждого были на руках. Но вот тарелки… Особенно тарелки после обеда. Шестьдесят умножить на два – получалось сто двадцать тарелок. Мыть их нужно было не просто так, а по инструкции, ни о каких моющих средствах даже речи не было, зато имелся горчичный порошок. В одной из глубоких раковин предписывалось замачивать посуду в этом порошке, потом переносить по одной тарелке в соседнюю, где промывать проточной водой. Суп носили в ведрах, которые тоже нужно было вымыть, нуждались в мытье и огромные баки из-под второго и даже бак из-под компота. Но оказалось, что мытье всей этой посуды еще не самое страшное. Самое страшное было пережить выдачу обеда: на завтрак была манная каша, ее можно было класть на тарелки, особо не думая ни о чем. Суп, с которого начинался обед, тоже особенных неприятностей не доставлял. Проблемы начались со второго. Наташка сняла крышку с огромного противня, на котором согласно порционнику должна была находиться курица. Посмотрела, и ей захотелось немедленно убежать куда-нибудь подальше: курица была разделана опытной рукой на кусочки, каждый из которых был меньше спичечного коробка.

Наташка дрожащими руками положила курицу с картофельным пюре на тарелку первой из очереди пациентки и услышала:

– Девушка, ну что же это такое, как вам не стыдно?

– Это не я, – попробовала она робко защититься.

– Не вы! А кто, интересно?

Несколько дней назад эта тетка попыталась сунуть Наташке, воспитанной в лучших комсомольских традициях, рубль в карман за уборку. Наташкин испуганный и возмущенный отказ принять деньги оскорбил даму до глубины души.

– Такая молодая, а уже научилась…

Наташка готова была сгореть со стыда. К счастью, ей на помощь пришла старшая сестра отделения, женщина веселая, но одновременно строгая и справедливая. Продолжать при ней это куриное расследование никто не решился.

На следующий день Наташка решила, что ей пора выбираться из столовой. Но и побороться за права пациентов она, как комсомолка, по тем временам была тоже готова. На следующий день Наталья пришла на работу во всеоружии – с тетрадочкой и карандашиком, расчехлила кухонные весы. Получив завтрак, не стала торопиться его раздавать. Посмотрела порционник, посчитала, сколько масла положено на одну порцию, умножила на реальное количество пациентов, после чего взвесила привезенный кусок. Недовес составил около двухсот граммов. Все свои действия Наташка аккуратно записала в тетрадочку. Кашу и творог она, правда, взвешивать не стала, поскольку, порывшись вечером в огромной книжке по кулинарии, пришла к выводу, что такие полужидкие продукты проще просто развести водой в процессе приготовления. Ту же процедуру она повторила в обеденное время с привезенным вареным мясом.

– Наташенька, а что ты делаешь? – оторвал ее от увлекательных подсчетов недовеса вроде ласковый голос старшей медсестры.