– Возможно.

Реджина вздернула подбородок.

– Потому что мне хотелось знать, каково это – поступать по собственному разумению.

Оуклиф склонил голову набок.

– Прошу прощения?

– Я не жду, что вы меня поймете. Вы ведь мужчина и, вероятно, не знаете, каково это – почти не иметь возможности принимать самостоятельные решения. Именно поэтому я хотела знать, почему вы стали сыщиком.

Даффин покачала головой.

– Я не очень понимаю, какая тут связь.

– У меня никогда не было возможности решать, что делать в жизни, ведь ее спланировали на годы вперед с момента моего появления на свет. Поэтому меня восхищают люди, поступающие так, как им нравится. Такие, как вы. Вы захотели вершить правосудие и сделали это. Мне нравится слушать рассказы о таких людях и раздумывать, каково это – иметь столько свободы.

– И чего же от вас ждали?

Реджина пожала плечами:

– Исполнения долга. Я даже не могу выйти замуж за того, кого выберу сама, потому что мой будущий муж должен обладать титулом.

Не сводя взгляда с Реджины, Даффин впервые задумывался над тем, насколько связанной по рукам и ногам может чувствовать себя эта женщина.

– Я всегда считал, что у таких избалованных и богатых леди, как вы, самая легкая и беззаботная жизнь на свете.

Реджина вздохнула:

– Да, многие факторы делают ее действительно легкой, но в то же время невероятно пустой. Какой от меня прок? Что хорошего я делаю? Именно поэтому мне так хотелось помочь вам выяснить, кто является мишенью злоумышленника. Именно поэтому Николь захотела стать сыщиком на Боу стрит.

Даффин потер подбородок.

– Я никогда не думал об этом с такой точки зрения.

Реджина посмотрела на спящую подругу и заговорила еще тише:

– Именно поэтому я хотела провести с вами ночь. Это был бы мой выбор. Мое решение. Я хотела понять, каково это – переспать с красивым мужчиной, не выходя за него замуж ради привилегий.

– Ради привилегий? – Глаза Оуклифа расширились.

– Меня очень к вам влечет, Даффин. Это не секрет.

– Меня тоже к вам влечет, – признался он. – И это очень мне льстит, миледи, поверьте. Но я не должен быть тем, кто…

Реджина отмахнулась.

– Всю жизнь семья диктовала мне, что делать, а чего не делать, каким правилам я обязана следовать. И я жила по этим правилам. Почти всегда. И куда меня это привело? Я подумала, что если сама смогу выбрать мужчину, которому отдам свою девственность, смогу выбрать вас – способного заставить меня почувствовать себя особенной хоть на короткое время, – эта ночь навсегда останется в моей памяти.

Пульс Даффина участился. Он откашлялся:

– Вам стоит отдать свою девственность кому то, кто…

– Любит меня? Это вы хотели сказать? – Реджина безрадостно рассмеялась.

Но на самом деле Даффин не знал, что именно хотел сказать.

– Кому то особенному. Не мне. – Он отвел взгляд, внезапно пожалев о том, что они вообще начали эту беседу.

– Для меня вы особенный, Даффин. Стали таким с того самого момента, как я впервые вас увидела.

Даффин искоса посмотрел на мисс Хевершем, и в его груди разлилось тепло, ведь никогда прежде ему не говорили, что он особенный.

Когда экипажи остановились перед величественным загородным поместьем Колчестер Мэнор, с крыльца чуть ли не бегом спустилась леди Гарриет, закутанная в необъятную серую мантилью и несколько пестрых шерстяных шарфов.

Даффин высунул голову из окна, оглядел окрестности и только потом дал дамам понять, что они могут выйти из экипажа.

– Бабушка! – воскликнула Реджина, когда Даффин помог ей спуститься на землю. – Не стоило выходить на улицу в такой холод. Ступай скорее домой, мы сейчас придем.

– Вздор, – ответила леди Гарриет, голос которой звучал приглушенно из за большого количества шарфов. – Я хочу удостовериться, что с тобой и Николь ничего не случилось. Я места себе не находила от беспокойства.

Даффин помог спуститься Николь, а потом быстро проводил дам в дом, на ходу отдавая приказания слугам и осматривая окрестности, чтобы вовремя заметить что нибудь подозрительное.

Все четверо зашли в холл, где их дожидался сидевший в инвалидном кресле дядя Эдвард. Дворецкий взял у вновь прибывших верхнюю одежду, шляпы и перчатки, в то время как хозяин дома и леди Гарриет поприветствовали своих гостей.

– Мы так рады, что вы доехали в целости и сохранности, – произнесла пожилая дама, обмахивая лицо носовым платком. – Я весь дом исходила от беспокойства, верно, Эдвард?

Герцог кивнул, и Реджина, вскинув брови, спросила у бабушки:

– Кто сказал вам, что о нас нужно беспокоиться?

– Я, – признался герцог. – Я регулярно получал письма от Марка и мистера Оуклифа. Вы же не думаете, что я позволил бы членам моей семьи оказаться в опасности? Я очень пристально следил за ситуацией.

– Верно. К тому же кое какая информация попала в газеты, – добавила леди Гарриет.

– В какие именно? – спросил Даффин.

Герцог развернул лежавший рядом с ним на кресле утренний выпуск «Таймс».

Даффин схватил газету и прочитал заголовок: «Известный сыщик с Боу стрит спас леди Реджину Хевершем». Быстро просмотрев статью, написанную мистером Г. Дж. Хэнкоком, он понял, что большинство фактов изложено верно, и еле слышно выругался.

– Откуда этот человек узнает о каждом моем шаге?

– Кто ж вам на это ответит, – развел руками герцог. – Но я очень рад, что вы здесь, мистер Оуклиф. Все могло бы сложиться совсем иначе, если бы не вы.

Реджина наклонилась, чтобы запечатлеть поцелуй на похожей на пергаментную бумагу щеке герцога.

– Не волнуйтесь, дядя Эдвард. Теперь мы здесь и находимся в полной безопасности.

– А ребенок? – спросил герцог, внимательно глядя на Николь.

– Тоже в полном порядке, – с улыбкой ответила Николь, погладив себя по животу.

– Давайте ка выпьем чаю, – предложила леди Гарриет, кивая в сторону зеленой гостиной. – У меня накопилось так много вопросов. И как вам удалось сбежать от этого ненормального, да причем не один, а целых три раза!

Когда все переместились в гостиную, Реджина рассказала самую безобидную версию двух происшествий с экипажем и одного вооруженного нападения, однако ее рассказ немало расстроил герцога и леди Гарриет. В их глазах плескалось беспокойство, и они испуганно переглянулись, когда услышали о ранении Даффина.

– Спасибо, мистер Оуклиф, за то, что взяли на себя заботу о моих племянницах. Я перед вами в огромном долгу, – произнес герцог, глядя Даффину в глаза.