* * *

Вернувшись домой, Козерог решил написать Самсонову письмо. Он хотел, чтобы полицейский знал, почему все это происходит, и понимал: если он не поймает убийцу, еще одна девушка умрет. Это был вызов судьбе и, как ни кощунственно это звучит, самой Кали: Козерог желал убедиться, что темная богиня все еще поддерживает его, что его жертвы угодны ей.

Козерог прикрыл глаза и перевернулся на спину. Воспоминания были яркими и приятными. Он чувствовал себя уверенным, полным сил. Кали давала ему веру в себя. Без нее он бы погиб, стал ничтожным подобием человека, жалким существом, раздавленным горем. Но он преодолел себя и выжил! И благодаря ему будут жить другие. Мосты не должны рушиться, они должны стоять вечно!

Самсонов еле встал. Сгреб будильник и остервенело выключил звонок. Затем просунул ноги в тапочки и поплелся в туалет, продирая глаза. Через двадцать минут он уже сидел на кухне и, не ощущая вкуса, поглощал хлопья с молоком. Запив их крепким кофе, Самсонов немного взбодрился и, когда выходил из подъезда, был почти в форме.

Полицейский сел в машину, завел мотор и включил магнитолу. Выбрал композицию «Red Hot Chili Peppers» и поехал в управление. Распечатка с описанием трех катастроф и именами нескольких жертв была у него с собой.

Утро выдалось промозглое и серое. На небе, за угловатыми высотками, темнела полоса свинцовых туч – к южным районам приближался грозовой фронт.

Полицейский думал о Марине и Веронике, о демонах, гнездящихся в душах некоторых людей. Мир был полон зла, и он боролся с ним каждый день – по мере собственных сил и возможностей. Самсонов понимал, что сейчас у него есть возможность изловить человека, служащего тьме. У его противника была вера, вера фанатичная и слепая. Он губил жизни ради того, чтобы мосты были прочнее. Скорее всего, его к этому подвигла личная трагедия. Самсонов предполагал, что убийца потерял близкого человека. Это привело его к алтарю Кали, и он окунулся в царство мрака и крови.

Преступник не замечал противоречия: убивал одних ради спасения других. Вероятно, он считал, что одна жизнь стоит сотни, но Самсонов был уверен, что когда в подобных случаях в ход идет математика, в свои права вступает дьявол.

Первым, кого он встретил в управе, был Дремин.

– Доброго утречка, – мрачно поприветствовал его следак.

– И тебе, – кивнул Самсонов. – Давно пришел?

Дремин усмехнулся:

– Еле встал.

Он хотел что-то добавить, но тут у Самсонова зазвонил сотовый. Это оказалась Карина.

– Привет, – проговорил он, прижав трубку к уху.

– Привет! Как дела?

– Нормально. А у тебя?

– Ну, я соскучилась. Когда мы увидимся?

Самсонов замялся:

– Не знаю, если честно.

– А что? – В голосе девушке послышалась настороженность. – Ты еще не освободился, что ли?

– Пока нет.

– Слушай, Валер, ну не сутками же ты работаешь?!

– Ведем одно дело, нужно расследовать все очень быстро. – Самсонов подумал о Веронике. Жива ли она еще? Может, убийца водит полицию за нос и девушка уже мертва? Хотелось бы надеяться, что нет, но сколько подобных примеров знает история уголовного розыска!

– Что, нет ни одной свободной минутки? – Голос Карины звучал недоверчиво.

Самсонов вздохнул:

– Пока нет.

– Но дома-то ты бываешь?

– Иногда. Плохо то, что я не могу предугадать, когда буду, а когда нет.

– Понятно. – Небольшая пауза. – Ты от меня ничего не скрываешь?

– Нет, ты о чем?

– Может, у тебя другая появилась? В последнее время ты что-то совсем про меня забыл.

Самсонов невольно улыбнулся.

– Да ну что ты! – поспешил он успокоить девушку. – Все нормально. Просто действительно зашиваюсь на работе.

– Ты обязан выкроить для меня минутку! – безапелляционно заявила Карина. – Вернее, хотя бы пару часов. Папа скоро уезжает в длительную командировку, и он хочет познакомиться с тобой до этого.

Самсонов задумался, прикидывая, что можно сделать.

– Ну-у, – протянул он неуверенно, – давай попробуем пересечься завтра. Только ненадолго, – добавил он поспешно.

– А когда именно?

– Как получится. Пока не знаю. Договорились?

– Ладно. – Девушка вздохнула.

– Целую.

– Береги себя.

– Спасибо, ты золото! Ну все, пока.

– Счастливо.

Самсонов отключился.

– Хорошо, когда тебя понимают, да? – подмигнул Дремин.

– Не знаю, – отозвался следователь, убирая мобильник.

– Как это? Я же слышал, как Карина тебя «отпустила».

– Ну, да. Отпустила. Только ты голоса ее не слышал.

– Да?

Самсонов кивнул.

– Блин! – понимающе вздохнул Дремин. – Сочувствую. Ничего, когда мы нашего парня поймаем, будешь ходить героем.

– Это последнее, о чем я думаю.

– Понимаю. Это я так.

Самсонов махнул рукой:

– Да все нормально. Просто сейчас такой период.

– Ну-ну! – скептически усмехнулся Дремин. – Покой нам только снится.

* * *

Самсонов сидел у себя в кабинете и пил маленькими глотками обжигающий кофе.

Он закончил проверять семьи погибших во время обрушения мостов и не нашел ничего подозрительного. Выбрал пять человек, которых следовало опросить, так сказать, для очистки совести. Поручил это Рогожину.

Теперь перед ним лежали жетон с чашей и приглашение Чижиковой. На экране компьютера было открыто несколько статей: про Святой Грааль (чашу, из которой Христос пил на Тайной вечере, а затем в нее была собрана Его кровь); про чашу и змею – эмблему, которую часто можно увидеть на аптеках; про символику Апокалипсиса. На взгляд Самсонова, больше всего подходила именно последняя. Его заинтересовала одна цитата: «И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным». Оставалось выяснить, какое все это имеет отношение к мертвой стриптизерше.

Самсонов перевел взгляд на Дремина, закемарившего в кресле. Из-за тонких черных усиков следак был похож на уставшего испанского шулера – после бурной ночи, проведенной за зеленым столом.

– Эй! – позвал Самсонов.

– А?! – встрепенулся Дремин, принимая энергичную позу и часто моргая. – Что такое?