Берта замолчала. Закрыла конспект.

– Только часто после отношений между мужчинами и женщинами возникает другой плод, я имею в виду ребенка, который зачастую никому не нужен. Это я по личному опыту говорю. Проехали. Пусть у тебя все будет по-другому. Но мое мнение такое: в сегодняшнем мире мечтать об истинной, вечной любви может только сумасшедший. Правда, этот учитель, чью цитату зачитала сейчас, был милашка и, кажется, верил в то, что диктовал.

Больше мы не говорили на эту тему. Затем я пошла спать. Слова Берты выжигали все хорошее, что зарождалось относительно Вовса. Если препарировать любовь, разложить ее на составляющие, она, скорей всего, умрет – понимала я. И не знала, как поступить. А любовь ли это? Может, и умирать-то нечему? Так, необычное жизненное событие.

Через неделю Вовс появился. Увидев меня в столовой, заулыбался и подсел к моему столику.

– Привет. Наконец я вернулся. Пойдем сегодня гулять? Я скучал.

Это его «гулять» включило механизм внутреннего противоречия. Вспомнились слова, которые так тщательно подбирала. Улыбнулась как можно более непринужденно и спокойно произнесла:

– Извини, Вовс, сегодня никак, реферат надо подготовить, может, завтра или послезавтра. Видно будет. Как прошла поездка? – от моего равнодушного тона веяло морозным холодом.

Вовс аж в лице переменился. Не дурак, рассказ о реферате понял правильно. Я его отшивала. На симпатичной физии отразилась целая гамма чувств, сменяющих друг друга: обида – его никто еще так не отвергал; гордость – мол, я еще пожалею… В конце остались недоумение, непонимание и горечь.

Несколько минут смотрел на меня внимательно, потом выдавил:

– Хоть объяснишь, почему? Что я сделал не так? Или за неделю произошло нечто, или тебе наплели что-то обо мне, а ты поверила?

– Да нет, ничего порочащего я не узнала, просто трезво поразмыслила и решила, что так будет лучше.

Часы в столовой тикали и показывали, что надо спешить. Я страшно обрадовалась. Кивнула на стрелки, давая понять, что мне пора. Извинилась и, превозмогая спазм в горле, выскочила из-за стола. Вслед донеслось:

– Не думай, что я отступлюсь. И поговорить сегодня придется. Буду ждать после занятий.

Да, зная немного Вовса, я понимала, что просто так он меня не оставит. Но про себя решила: лучше буду твердой сейчас, чем несчастной потом.

Он ждал возле аудитории с цветком в руках. Удивленные взгляды сокурсников его абсолютно не смущали. Подошел, взял за руку и повел в парк. Молчали всю дорогу, пока не оказались в относительно укромном месте.

– Скажи, почему не хочешь быть моей девушкой, Жиль? Что изменилось? Почему? – начал довольно агрессивно, чем вызвал резкую ответную реакцию.

– Что значит, твоей девушкой? – вздернула я подбородок и пристально посмотрела ему в глаза. – Целоваться в кустах и делить с тобой постель?

– Мне казалось, тебе понравилось целоваться!

– Как понравилось, так и разонравилось. Я долго думала и решила, что развитие таких отношений не приведет ни к чему хорошему. Мы скоро закончим учебу и расстанемся, каждого из нас ждет свой путь, и наши дороги вряд ли пересекутся. Так зачем начинать?

– Ты все решила за двоих. Мой путь, твой путь. Все так определенно. А если сделать так, чтобы не расставаться? Если захотеть быть вместе и приложить к этому усилия?

– Надолго ли это «вместе», Вовс? Ты подумал?

– Да, я уверен в том, что то, что сейчас чувствую к тебе, не сможет пройти никогда. Это так сильно, так неожиданно прекрасно! Все, что связано с тобой, для меня очень важно. Я не хочу тебя терять.

– Вовс, ты сам рассказывал, что это наваждение, а наваждение со временем проходит, такое у него свойство, – говорила я, пытаясь как-то уменьшить его боль. – Мы останемся друзьями, будем общаться, может быть, иногда гулять просто так, если тебе интересно со мной гулять просто так.

– Гулять просто так и разговаривать о погоде и учебе. Замечательно. Нет, Жиль, это не по мне. Знаешь, по мне – гулять, так гулять, любить, так любить, без ограничений. Поэтому я постараюсь справиться с собой. И все-таки, поделись «мудрыми» рассуждения, которые всё перечеркнули.

Я постаралась кратко изложить свой разговор с Бертой, не называя имена и источники.

– Понятно, с тобой провели разъяснительную работу. Прибью того, кто это сделал, если узнаю. А я вот на такую промывку мозгов не повелся. Выстоял.

Стало любопытно:

– И кто же с тобой беседовал?

– Отец, – Вовс был зол, как никогда. – Я расскажу в следующий раз. Да и будет ли следующий раз? Сама захотела поставить точку.

– И кто твой отец? Я ведь о тебе ничего не знаю.

– Хранитель. Я родился на седьмом уровне в семье высокопоставленных хранителей. Отсюда у меня очень хорошие способности и возможности получать некоторую информацию, недоступную обычным учащимся. На этом мои преимущества заканчиваются. Всего остального добиваюсь сам. Правда, отец видит во мне продолжателя своего дела и очень надеется на мое участие в некоторых проектах, где не доверяет другим.

– Видишь, и твой отец против. Это судьба.

– Забудь эту чушь про судьбу, Жиль. Так вот, он тоже не хочет, чтобы я так рано связывал себя с кем-либо. Я, сдуру, рассказал ему о тебе. Раньше он меня во всем поддерживал, а тут рассердился и много чего сказал «взвешенного» с его точки зрения: что у нас раньше тридцати никто не женится, что тебе вообще только двадцать лет, что это все детские игры, которые быстро проходят, оставляя после себя сожаления и боль. Что все пройдет, что надо думать про учебу и карьеру, и что если хочется близости с девушкой, то для этого есть такие, на которых не обязательно жениться. Много еще всякой правильной чуши. Не ожидал от него. Отец у меня замечательный, но стереотипы и чрезмерная озабоченность личной жизнью своих чад, видимо, есть у всех родителей. Я ему сказал, что не отступлюсь от тебя. Только вот от тебя не ожидал удара. Значит, все точки расставила. Молодец! Истинная фея равновесия нашего проклятого мира равновесия и взвешенного отношения к любым проблемам. Как же я его ненавижу! Он забирает все, что ярко, необычно, прекрасно, делая жизнь убогой и серой.

Вовс замолчал и смотрел на меня, не отрываясь, как будто пытался запомнить навсегда. Потом довольно резко сказал, как отрезал:

– Твой выбор. Навязываться не буду. Встречам конец, крошка. Пока конец… Но я что-то придумаю или… забуду тебя.

Вовс развернулся и ушел, а я стояла и смотрела ему вслед, проклиная своё «правильное» решение, которое, может быть, лишило меня самого лучшего, что могло случиться в моей жизни. В голове откуда-то прозвучали слова: «Чтобы быть любимой и любить, необходима храбрость, отвага считать определенные ценности достойными высшего понимания, а также смелость ради этих ценностей ставить на карту все». Я не смогла. Вот так. На свою беду или на счастье, приняла роль той, которая сама бросила, и это единственное, что грело душу, потому что я сразу обрела силу, освободившись от страха быть отвергнутой. «Однако при этом ты упустила возможность обрести настоящее чувство. Трусиха», – сказало сознание. «Хуже», – вторил ему рассудок.