И вот такого человека исключили из числа основных кандидатовв депутаты за то, что он забыл про заброшенный сарай позади дома. Правда, самСедых из-за этого не расстроился. Он был убежден, что существующая власть — этонекое историческое недоразумение, которое со временем исчезнет. Поэтомуфилософски воспринял решение суда и не стал его оспаривать.

В эту субботу, закончив шестой урок, Александр Александровичпривычно пожелал ребятам хорошо отдохнуть в воскресенье и отправился вучительскую, чтобы собрать свои вещи в потертый темно-коричневый портфель,давно ставший серым от старости.

Так что он был в учительской, когда туда ворвался ПавелБубенцов. В комнате, помимо Седых, находились еще несколько человек, и они судивлением уставились на гостя, упитанная физиономия которого очень резкоконтрастировала с несколько анемичными лицами современных педагогов.

— Извините меня, — выдохнул Бубенцов, — вы незнаете, где можно найти Александра Александровича? — Он не заметилпедагога, сидевшего в углу за столиком.

— Это я, — отозвался Седых, — что вам надно?

Паша, все еще продолжая тяжело дышать, подошел к столу.

— Хочу вас обрадовать, — проговорил он, пытаясьскрыть одышку, и протянул папку преподавателю.

— Обрадовать? — удивился АлександрАлександрович. — Странно. Чем вы можете меня обрадовать?

— Прокуратура области принесла протест на решение судьипо поводу вашего исключения из списков, — пояснил улыбающийсяБубенцов. — Протест был направлен в местный суд, и они принялипостановление, отменяющее это решение. Избирательная комиссия вашего района ужевосстановила вас в числе кандидатов в депутаты. Я вас поздравляю.

Услышав это сообщение, находящиеся в учительской педагогибросились поздравлять своего коллегу с победой справедливости. Седых поднялся,несколько растерянно принимая поздравления, и посмотрел на Бубенцова.

— Спасибо, — сказал он, но папку не взял.

Коллеги продолжали его поздравлять. Одна молодая учительницадаже поцеловала в щеку.

— Спасибо, — все повторял историк, сняв очки ипротирая стекла платком, — большое спасибо. — Он дождался, когда всеуспокоятся и отойдут от него, после чего вновь надел очки и тихо проговорил: —Благодарю вас за это приятное сообщение, но будет лучше, если вы уберете вашупапку.

— Как это уберу? — не понял Паша. — О чем выговорите? Вас уже восстановили, неужели вы ничего не поняли?

— Я все понял, молодой человек. Но дело в том, что менясняли формально совершенно правильно. Я действительно забыл указать сарай,который стоит за моим домом. И считаю решение суда абсолютно верным. А протестпрокурора, который был принесен, это, если хотите, дань той условнойдемократии, которая сформировалась в нашей стране. Мне она не подходит. Поэтомуя отказываюсь принимать участие в этих выборах.

В учительской его слова услышали все. Сразу все стихло,кто-то поспешил выйти из комнаты, все знали бескомпромиссность Сан Саныча.

— Нет, вы ничего не поняли, — вздохнулБубенцов, — в отношении вас восстановлена справедливость. Вас вернули всписок кандидатов в депутаты. Вы можете баллотиваться.

— С кем и куда? — горько спросил учительистории. — С бандитом Качановым, которому приличные люди не подают руки?Или с этим журналистом Нечипоренко? Он, конечно, порядочный человек, но, ксожалению, слишком увлекающийся. Вы знаете, какие статьи он публиковал в защиту«прихватизации»? Считал, что все наладится. Типичный попутчик. Нечипоренкоискренне верит, что можно построить правовой капитализм. Мне с этими господамине по пути.

— Правильно, — крикнул кто-то из педагогов, —нечего тебе делать в этой Думе, Сан Саныч. Там одни паразиты сидят. А ты какбыл нашим, так нашим и остался.

Бубенцов оглянулся на оратора. Тот был в дешевойтемно-красной форме «Адидас» китайского или турецкого производства. Очевидно, учительфизкультуры, предположил он.

— Там не только паразиты, — возразил Паша, —там много ваших единомышленников, ваших коллег, депутатов от левой оппозиции.Разве можно отказываться от участия в выборах?

— Можно и нужно, — твердо заявил Седых. — Ядля себя все решил. Извините меня, молодой человек, что отвергаю вашу помощь. Японимаю, что вы искренне хотели мне помочь. Однако я принял решение больше неучаствовать в этих выборах. Пусть все знают, что для меня формальная законностьвыше моих личных амбиций, и если меня сняли с выборов, то я не вернусь в спискидаже после протеста прокурора.

— Вас сняли незаконно, — все еще старался убедитьего Бубенцов, — но теперь справедливость восстановлена. Суд принялрешение, но вы можете участвовать в выборах. Неужели вы не понимаете, как этоважно?

Я все прекрасно понимаю. Однако не хочу фигурировать в одномсписке с этими господами. И это нерационально — заново вставлять меня в списокв последний день.

Мои избиратели об этом не осведомлены. Многие просто непридут на избирательные участки, зная, что у них нет выбора. Когда заставляютвыбирать между обманутым слепым журналистом и бывшим уголовником, на самом делеэто настоящий фарс. Отказываюсь в нем участвовать, молодой человек. Тем болеечто агитация в последний день перед выборами запрещена. Этот историк подкованне хуже юриста, с огорчением подумал Бубенцов. И подавился от страха, вспомнивПетровского. Если он уйдет отсюда, не уговорив педагога, может считать себя ужеуволенным. Святослав Олегович не простит такого промаха. И это после того, какони столько сделали — получили протест областного прокурора, новоепостановление суда, вновь зарегистрировали исключенного кандидата… Проиграть,когда до победы остался один шаг? Это же высочайшая несправедливость!

Правда, еще оставался труп Нечипоренко, спрятанный врайонной больнице, но эта история в любой момент может стать достояниемобщественности, и тогда Качанова немедленно исключат из числа депутатов и невидать ему мандата. Рисковать таким образом они не имеют права. Нечипоренко былнужен лишь на то время, пока они оформляли решение суда и местной избирательнойкомиссии. А сейчас им необходим только этот учитель истории, неожиданнопроявивший такую глупую принципиальность.

— Вы не правы, — сделал последнюю попытку Бубенцов. —Если вы откажетесь, то победит кто-то из недостойных кандидатов. Вы этогохотите?

— Разумеется, нет. Но один кандидат ничего не решает.Нужно менять все правила игры, чтобы народу не приходилось выбирать междупроходимцем Качановым и заблуждающимся Нечипоренко. Кстати, я слышал, что онпопал в серьезную аварию. Как он себя чувствует?

Александр Александрович спросил об этом достаточно громко, иБубенцов испугался. Он понял, что сейчас могут обрушиться его последниебастионы.

— Ничего, — сказал он очень тихо, — гораздолучше, чем вчера.

— Ну и хорошо, — удовлетворенно кивнулСедых. — Лично я не пойду голосовать ни за того, ни за другого. Но если бымне все-таки пришлось делать выбор, я бы отдал мой голос журналистуНечипоренко. Он хотя бы не бандит.