— Что им оставалось делать, если вы упрямо не хотитенам помочь? — отреагировал Святослав Олегович. — Вы ведь один из тех,кого мы называем нашим лучшим резервом.

Такие люди, как вы, определяют нашу полику на местах. И,конечно, в областном комитете товарищи согласились с вашим мнением. Среди них,наверно, есть даже ваши ученики, — сказал он на всякий случай, немногоподыгрывая честолюбию заслуженого педагога.

— Есть, — гордо поднял голову Седых, — оченьмного моих учеников.

— Вот видите. Разве они могут спорить сo своим бывшимпреподавателем? По существу, вы навязали ваше мнение местным товарищам.

— Да, наверное, — согласился Александр Александрович. —Но разве есть смысл вступать в борьбу, если заранее известно о результате?

— Примерно две с половиной тысячи лет назад огромнаяармия персидского царя Ксеркса двинулась в маленькую Грецию, — напомнилПетровский, — и путь им тогда преградили небольшие отряды греков. Ониотражали все атаки, ожидая подхода главных сил, но появившийся предатель провелчасть персидской армии козьими тропами в обход. И тогда царь Спарты Фермопилприказал отойти всем остальным грекам и остался со своим отрядом в тристаспартанцев. Вы знаете, я всегда считал, что это красивая легенда, пока непобывал на месте их гибели.

У Александра Александровича заблестели от волнения глаза.

— Вы там были? — заинтересовался он. — Какойвеликий памятник силе человеческого духа! «О чужестранец, поведай спартанцам онашей кончине: верны законам своим, здесь мы костьми полегли», —процитировал Седых. — Вы видели этот памятник?

— Да, но я не читаю по-гречески, — ответилПетровский. — Леонид тоже знал, что проиграет, но его подвиг вдохновилгреков на последующие сражения. И потом были победы у Саламина иМарафона, — продолжал он, вспоминая историю.

— Нет, — неожиданно возразил АлександрАлександрович. — Вы хорошо знаете историю, но путаете некоторые битвы.

— В каком "смысле? — не понял СвятославОлегович.

— После сражения у Фермопил были — Саламин иПлатеи, — напомнил учитель истории. — Марафонское сражение произошлоза десять лет до нашествия Ксеркса. Тогда персидской армией командовал Дарий.

— Действительно, как я мог забыть о Дарии? — лицемерновздохнул его собеседник. — Но факт остается фактом. Леонид наверняка знал,что погибнет, и тем не менее остался, чтобы умереть, но задержать армию персов.

— Так вы советуете мне умереть? — улыбнулсяАлександр Александрович.

— Ни в коем случае. Я советую вам не сдаваться. Иобязательно принять участие в выборах.

— Что я должен сделать? — спросил наконец учитель.

— Подписать документы, — пояснилПетровский, — они у меня в машине. — Он еще не успел закончитьговорить, как понял, какую грубую ошибку совершил. Если они сейчас вместевыйдут к шестисотому «Мерседесу», припаркованному рядом с домом, то Седых емупросто не поверит.

— Какая у вас машина? — поинтересовался АлександрАлександрович. — Я видел, как рядом остановился какой-то членовоз.

Так называли большие «мерседесы».

— Ну откуда у меня такая машина? — улыбнулсяПетровский. — Я приехал на обычном «жигуленке». У нашей партии не такмного денег, чтобы покупать роскошные машины. Если разрешите, я вам сейчаспринесу документы. Вернее позвоню, чтобы их привезли.

— Звоните, — согласился АлександрАлександрович. — Если я могу помочь общему делу…

Петровский достал аппарат и набрал номер.

— Пашенька, — сказал он вибрирующим от напряженияголосом, — передай Мишеньке, чтобы подъехал на моем «жигуленке» к домуАлександра Александровича. Ты меня понимаешь? — «Если не поймет, я егозадушу», — подумал он.

— Какой Мишенька? — действительно не понялБубенцов. — Ваш водитель? Но почему на «Жигулях»? Мы ждем вас в«Мерседесе».

— Пашенька, дорогой, ты меня опять не понял. Какобычно. Я прошу чтобы Мишенька привез на моих «Жигулях» документы Седых.Избирательные документы. Почему ты не понимаешь с первого раза?

— Ясно, — выдохнул Бубенцов, — сейчассделаем.

— Мишеньке скажи, чтобы переоделся, — напомнилСвятослав Олегович, соображая, что если его водитель появится в костюме откутюр, это вызовет у хозяина дома серьезные подозрения. Он убрал аппарат ибезмятежно улыбнулся. — Пейте чай, — предложил Седых, — ону вас совсем остыл. И расскажите мне, как здоровье Геннадия Андреевича.Петровский пододвинул к себе чашку чая и подумал, что у Бубенцова не так многовремени. Но на этот раз Паша не подвел. Ровно через восемь минут у домазатормозил старый «жигуленок», в котором сидел водитель Петровского, переодетыйв чужую одежду. На нем был какой-то ватник и мятые серые брюки. Только обувьосталась прежней, но она была сильно вымазана грязью. Когда водитель постучал,собака поднялась, но хозяин сам пошел встречать нового гостя. Они вошли сдокументами, Седых расписался на всех бумагах и вручил папку гостю с чувствомглубокого удовлетворения.

Потом они долго прощались, пожимая друг другу руки.

Выйдя из дома, Петровский сел в помятые «Жигули». Отъехав насоседнюю улицу, они остановились рядом с «Мерседесом».

— Молодец, Паша, — похвалил Петровский помощника,вылезая из машины. — Где нашел «Жигули»?

— Купил прямо на улице, — сообщил Бубенцов, —у нас же не было времени. Остановил первую же машину и дал его хозяину дветысячи долларов, чтобы он оставил нам свою разбитую тачку. Потом так же купилодежду у одного из прохожих. Еще я испачкал туфли вашему водителю…

— Прекрасно сработано, — еще раз похвалилпомощника Петровский. — Значит, можешь, когда хочешь. Теперь трупНечипоренко нам не так страшен. Но все-таки лучше подержать его в этом городкедо завтра. Симонова можешь уже выпустить, пусть ему помогут открыть дверь. Адокументы прямо сейчас вези в избирательную комиссию, чтобы завтра в спискахкандидатов было три фамилии. Ты меня понял? Обязательно три фамилии.

— Сейчас вызову мою машину, — откликнулсяБубенцов, доставая телефон.

— Зачем? — удивился Петровский. — Поезжай на«Жигулях». У тебя уже есть персональная машина. Только быстро, у нас маловремени. Чтобы они успели отпечатать новые бюллетени. Я знаю, ты не спишь ужедве ночи, но будет лучше, если не поспишь и сегодня. Сиди там, контролируйобстановку. Надо напечатать новые бюллетени с тремя фамилиями.

Бубенцов кивнул в знак понимания. Святослав Олегович, глянувна водителя, предложил ему снять обувь.

— Поедешь в носках, — сказал он, — чтобы непачкать машину. Тот беспрекословно подчинился.

— До свидания, Паша, — попрощалсяПетровский, — надеюсь, мне не придется приезжать в Курск в третий раз. Этобыло бы уж слишком. — Он пересел в салон «Мерседеса» и приказал: