Когда они выехали, стало совсем темно, а мороз сковал льдом дорогу. Пришлось затратить не менее часа, чтобы проделать обратный путь домой, не менее опасный, чем дорога на ферму. «Лендровер» несколько раз чуть не соскользнул в пропасть, пока перед ними не показался дом Кристи. Она посмотрела на трубу, но не обнаружила никаких признаков дыма.

— Что-нибудь не так? — насторожился Доминик, сразу уловив ее напряжение.

— Кажется, камин потух.

Доминик нахмурился.

— В таком случае, он уже успел превратиться в морозильную камеру: я слишком хорошо знаю эти старые каменные дома.

— Вся надежда на центральное отопление, — пробормотала Кристи, выскальзывая из автомобиля. Закоченевшими пальцами она несколько минут пыталась открыть входную дверь, пока подошедший Доминик не отобрал у нее ключи и не отпер замок.

Кристи вошла вслед за ним в дом, и сердце у нее упало. Не нужно было особой наблюдательности, чтобы понять: отопление все-таки вышло из строя. Она почувствовала, как ее начинает бить озноб.

Доминик прошел на кухню к котлу и нагнулся, отыскивая зеленый огонек индикатора.

— Увы! — сказал он, выпрямившись. — Тебе лучше поехать ко мне. Здесь ты просто замерзнешь.

По выражению его лица Кристи поняла, что он вовсе не мечтает о ее обществе и, не выдержав, съязвила:

— А что скажет по этому поводу Аманда?

Глаза его сделались холодными.

— А что она может сказать? — спросил он сухо. — Ты — дочь моих старых друзей, и я не могу оставить тебя замерзать в этом ледяном доме.

— Но у тебя, вероятно, не намного теплее! — заупрямилась Кристи. — В конце концов, в твоем доме нет даже парового отопления.

— Вполне возможно, — холодно согласился Доминик. — Однако, в отличие от тебя, я позаботился о том, чтобы огонь в камине не погас как минимум до моего возвращения.

— Я бы сделала то же самое, — воинственно огрызнулась Кристи, — если бы ты не устроил такую спешку.

И вдруг его лицо озарилось ухмылкой — мальчишеской, озорной, которую она запомнила со счастливых юношеских времен.

— Ты всегда отличалась ослиным упрямством, Кристи. Наверное, это потому, что ты — рыжая. — Он демонстративно сбросил с ее головы капюшон и коснулся волос.

Кристи словно огнем опалило, и она отшатнулась назад.

Его улыбка погасла, и лицо снова стало непроницаемым и холодным.

— У тебя десять минут, чтобы собрать все, что может понадобиться. Когда приедут твои родители?

— Представления не имею. Вообще-то, они собирались вернуться сегодня, но папа позвонил и сказал, что решил остаться и переждать непогоду.

— Гм, ладно!.. Дай мне их номер телефона и собирай вещи, а я позвоню и поставлю их в известность о твоем временном переезде.

Доминик вел себя, как старший брат. Кристи запомнила его таким с детских лет. Она хотела было заявить, что способна сама решить свои проблемы, но, вздрогнув от холода, поняла, что совершенно замерзла, и не стала спорить.

Кристи быстро собрала вещи, попутно переодев промокшие джинсы и куртку.

С Амандой он бы не повел себя так бесцеремонно. Кристи яростно затолкала в сумку старый велюровый халат и скорчила гримасу. Если бы она была Амандой, то взяла бы с собой не теплый шерстяной свитер и заношенный халат, а шелковое белье и ночную рубашку, даже если бы в доме, куда она ехала, было холодно, как в царстве Снежной королевы.

Не желая давать Доминику повод для очередной критики и подколок, Кристи поспешила спуститься вниз.

Доминик, закончив телефонный разговор, положил трубку на рычаг.

— Твои родители беспокоились о тебе. Днем они несколько раз пытались дозвониться и выяснить, все ли у тебя в порядке. Я объяснил, где и зачем ты была, и они просили передать, чтобы ты не нервничала. Они возвращаются завтра после ланча.

Итак, можно ни о чем не волноваться, мрачно подумала Кристи, наблюдая, как Доминик подхватывает ее сумки и шагает к задней двери. Теперь ей предстоит узнать, что это такое — провести ночь с любимым человеком, зная, что он не испытывает к ней ни малейшего желания. Вся надежда на то, что он запрет ее комнату на ключ, чтобы она в приступе лунатизма не забрела к нему в спальню.

— И нисколько я не нервничаю! — фыркнула Кристи, открыв дверцу «лендровера» до того, как Доминик успел проявить галантность. — Зато наверняка разнервничается Аманда, если узнает, что мы проводим ночь вместе.

Доминик был прав, она ведет себя, как упрямая ослица, сокрушенно подумала Кристи, увидев, что его лицо покрылось багровыми пятнами. Только бы он не догадался, что ею движет черная ревность.

— Проводим ночь вместе? Я бы не стал употреблять такое выражение в этой ситуации, — бросил он через плечо, усаживаясь на водительское место и включая мотор. — А даже если и проводим, почему Аманда или кто-то еще должен возражать против этого? В конце концов, мы с тобой взрослые, даже если один из нас ведет себя, как ребенок.

Кристи заерзала на сидении.

— Вряд ли я виновата в том, что все вокруг уверены, будто ты и Аманда — почти состоявшаяся пара, — пробормотала она.

Черная бровь Доминика взмыла вверх.

— Не говори ерунды, Кристи. Можешь сколько угодно рассуждать про мою связь с Амандой и собственную — с Дэвидом, — меня не проведешь.

— Но ты с ней встречался! — Кристи сама не смогла бы объяснить, почему она так упрямо стоит на своем.

Доминик свернул с дороги, и впереди показались огни над крыльцом его дома.

— Встречался? Боюсь, ты знаешь о моей личной жизни больше, чем я сам, — сказал он сухо. — Мне казалось, что мы вынужденно коротали вместе с ней время.

— Но ты…

Кристи уже хотела напомнить, что Доминик отравился в Лондон вместе с ее соперницей, когда вдруг поняла, на какую опасный путь вступает.

— Хватит искать оправданий, Кристи, — проговорил он звенящим от сдержанного гнева голосом. — То, что произошло между нами, уже произошло, и я нисколько не сожалею об этом. — Он так резко затормозил, что Кристи бросило вперед. Она выпрямилась. Сердце у нее стучало, как паровой молот. — Меня так утомило всякий раз наталкиваться на твою ледяную враждебность, — сказал Доминик устало, и Кристи кольнуло ощущение вины. Она держит его в напряжении после такого тяжелого рабочего дня. — Если ты ждешь от меня извинений или сожалений по поводу того, что я занимался с тобой любовью, то вынужден буду тебя разочаровать.

Впервые за все время их знакомства он просто повернулся к ней спиной и вышел из автомобиля, не попытавшись открыть ей дверцу, подать руку или оказать иные знаки внимания.

В холле Доминик включил верхнее освещение, и в резком электрическом свете следы усталости на его лице обозначились особенно четко. Казалось, он ждет ответа. Но что она могла сказать? Что тоже ни о чем не сожалеет… Нет, тогда он будет думать…