И Елена – тоже.

Она рано научилась различать их – ромашка, пупавка, нивяник, только выглядевшие похожими. Полынь – несколько видов. Крапива, которая тоже бывает разной. Болиголов и белладонна. Дурман и безобидный змеиный корень. Трав было множество, но они, в отличие от школьных наук, запоминались легко. Когда и какую собирать, как срывать, как сушить…

А теперь Елена увидела, что происходит с травами после сбора.

Одни растирались в керамической ступке и смешивались, чтобы потом доходить на паровой бане. Другие заливались холодной водой или спиртом. Третьи добавлялись в бараний жир… или не в бараний… главное, что рецептов было множество.

Мама брала их из толстой книги в кожаном переплете. Книга была очень старой – первые страницы ее пожелтели и истерлись, а последние были белыми и гладкими. Елена сразу поняла, что страницы подшивались по мере необходимости.

– Вот твое предназначение, – сказала ей мама, видя интерес дочери. – Здесь сокрыты знания, скопленные многими поколениями наших предков.

Она открыла первые страницы книги. Вязь букв… незнакомые слова… чужой язык. И рисунки, выполненные предельно дотошно.

А вот значки возле рисунков все равно непонятны.

– Это латынь, – мама погладила Елену по голове. – Но даже если бы ты знала язык, не сумела бы прочесть. Записи зашифрованы.

– Зачем?

– Когда писали эту книгу, было опасно знать много, особенно если ты женщина. Твою прапрапрабабку обвинили в колдовстве и сожгли. Ее дочь – тоже, но… это не помешало нашему роду сохранить знания. Они передавались от матери к дочери, и ни разу эта цепочка не оборвалась!

С этого дня Елене пришлось учиться.

Нет, ей, конечно, хотелось оправдать мамины надежды, да и бабушкины тоже. Елена старалась изо всех сил, однако знания никак не лезли в голову. В ее голове хватало других мыслей.

О том, что у Машки новое платье…

…а Данилов с нее глаз не сводит, хотя раньше смотрел только на Леночку.

…и Никитин не отстает, вьется вокруг Лизки, подхалим…

…Северцева завивку сделала, теперь трясет кучеряшками, хвастается… а Леночке мама запрещает волосы портить. И вообще, Леночка уже взрослая, она должна научиться отделять важное от неважного. Завивка – это пустяки, а вот знание, которое Леночка передаст своей дочери, – другое дело.

Травы.

Смеси. Странные ингредиенты, вроде сушеной жабьей шкуры или желчи, которую мама приносила, а Леночка боялась спросить, где она берет эту гадость. Растертые в порошок кристаллы… и запахи, запахи… мерзкие запахи, пропитывавшие Леночкину одежду, волосы, само пространство квартиры.

Если бы Леночка любила маму чуть меньше, она бы сбежала.

Но нет, она старательно заучивала составленные поколениями травниц рецепты. И двигалась от новых страниц к старым, пока однажды не дошла до тех самых, первых, зашифрованных.

– Умница моя, – сказала мама, узнав, что Леночка если и не выучила наизусть всю книгу, то половину ее – точно. – Я тобой горжусь.

И бабушка тоже.

Как ни странно, но ей стало лучше. Она уже не стонала, но лежала тихо, улыбаясь так счастливо, что Леночке становилось жутко от этой улыбки. Иногда бабушка садилась, еще реже – вставала и даже иногда на балкон выходила.

– Она выздоровеет? – спросила Леночка, укрыв бабушку шалью – на улице стоял ноябрь, промозглый и дождливый. И на балконе сквозняки гуляли, но бабушка все равно не желала ее слушать, сидела, смотрела куда-то вдаль.

– К сожалению, нет.

Мама отвернулась, пряча слезы.

– Есть такие болезни, которые нельзя вылечить. Только облегчить страдания. Видишь, ей не больно.

К бабушке прилетали сизые городские голуби, жирные, неповоротливые, они расхаживали по кромке балкона и громко курлыкали.

– И смерть ее будет легкой…

Леночка не хотела думать о смерти. Она вдруг поняла, что плохо старалась. Не может такого быть, чтобы в книге – древней, толстой, составленной многими и многими талантливыми людьми, – не нашлось бы средства, которое спасло бы бабушку.

Она вернулась к учебе, впервые за долгие годы позабыв о том, что должна быть лучшей. Платья? Завивки? Пластмассовые браслеты? Обойдется! Вот выздоровеет бабушка, и тогда…

Леночка листала книгу, вчитываясь в рецепты, разбирая их на составные части, складывая наново, но… ничего. Разве что тайна спрятана в ином месте.

В зашифрованных выцветших страницах, которые Леночка не могла прочесть.

Она взяла в библиотеке учебник латинского языка, хотя прежде ей и английский с трудом давался. Но сейчас – другое дело. Леночка ведь не из-за оценки старается. У нее цель есть. Недостижимая.

Слова в книге были лишены смысла.

Шифр.

– Дорогая моя. – Мама, видя Леночкино отчаяние, решилась вмешаться. – Ты не прочтешь эти страницы без ключа.

– Какого?

Леночкино воображение представило ей десяток ключей, начиная с тяжелого и неудобного, которым открывался верхний дверной замок, заканчивая маленьким, от почтового ящика. Как они должны были помочь ей прочитать книгу?

– Шифры бывают разными. Для одних достаточно знать последовательность букв и цифр, например, когда буква «А» – это единица, «Б» – двойка и так далее. Для них ключ не нужен. А есть и другие… вот если взять сочетания цифр, то допустим, первая будет означать страницу в какой-то книге, вторая – строку, третья – слово в этой строке. Без книги-ключа такой шифр прочитать невозможно.

– И где книга?

Леночка не собиралась останавливаться.

– Это не книга. Это украшение. Перстень, который издревле хранился в нашей семье.

Ладно, пусть перстень. Но Леночка должна его получить!

И немедленно.

– Этот перстень был украден, – печально сказала мама. – Во время войны. Бабушкина мама оказалась в очень сложном положении… ей обещали помощь, спасти ее и ребенка взамен на перстень. Она согласилась. Отдала его. Но тот, кто все это обещал, обманул ее. Он исчез, бросив мою бабушку умирать. Но она выжила, потому что женщины из нашей семьи всегда выживают. И всегда находят своих обидчиков. Запомни это!

Леночка запомнила.

Она всю ночь ворочалась без сна, снедаемая незнакомой недетской злостью. Как можно было обмануть прабабушку? Украсть семейное кольцо?

И теперь Леночка не может прочесть то, что написано в книге.

Бабушка умрет…

Из-за того, кто ее обманул.

Мама назовет Леночке фамилию обманщика… и Леночка ее запомнит.

Обида ли была причиной тому, или же обстоятельства сложились подобным образом, но спустя годы – уже не Леночка, а Елена, – услышав знакомую фамилию, вспомнила тот разговор.