а также гром барабанов, зачем-то отбивающих ритм.

В прошлой жизни, сидя на своей башне из телег, позволяющей наблюдать за ходом сражения с высоты, Темучжин видел и побольше людей, но это были сражения и он больше внимания уделял передвижению своих и чужих войск, чем оценке количества людей, собравшихся в одном месте. И, если честно, Темучжин даже как-то не воспринимал всю эту толпу как людей, потому что он воспринимал знамёна, то есть боевые единицы, участвующие в сражении, а не каждого отдельного воина. И сегодня такая толпа людей на Ипподроме невольно вызвала в нём воспоминания о битве на реке Инд, где он нанёс поражение Джелал ад-Дину. Там было гораздо больше людей, чем здесь, на Ипподроме, но тут они сидят так плотно, так хаотично, что создаётся ложное впечатление об их бесчисленности…

– Ставить будешь? – спросил Феофил Лигариан, магистр оффиций. – Я бы рекомендовал ставить на партию «голубых» – император благоволит им и щедро одаряет серебром, поэтому у них лучшие колесницы, кони и колесничие. Могу позвать человека, он поставит за тебя на «голубых».

– Нет, я воздержусь, – отказался Эйрих.

Он терпеть не мог разного рода ставки, потому что считал, что глупо участвовать в разного рода играх, где исход нисколько не зависит от тебя. Зачем понапрасну испытывать Тенгри, надеясь на незаслуженный прибыток?

– Как знаешь, – равнодушно ответил Лигариан. – А я поставлю на «голубых».

Как понял Эйрих по цветам команд колесничих, тут есть «зелёные», «голубые», «белые» и «красные» партии. Причём, толпа громче всего кричала при вхождении на Ипподром партии «белых». Эйрих читал о партиях Большого Цирка в Риме, но Марцеллин упоминал о них вскользь, потому что считал себя, о чём неоднократно говорил в своих «Деяниях», серьёзным человеком, не желающим тратить время на глупые развлечения.

– «Зелёные» – это прасины, «голубые» – это венеты, – заметил любопытство Эйриха магистр оффиций. – «Белые» – это левки, а «красные» – это русии. Ещё тут выступают «жёлтые», инеги – от коллегии кораблестроителей и «чёрные», протомы – от коллегии юристов. О «жёлтых» и «чёрных» можешь даже не думать слишком много, не победят.

– Буду иметь в виду, – пообещал Эйрих.

– В отличие от гладиаторских игр, которые ты, ха-ха, уже попробовал на вкус, – продолжил Лигариан, – быть колесничим и состоять в партии почётно и прибыльно. Успешные колесничие зарабатывают баснословные, по меркам плебеев и пролетариев, деньги, поэтому в партии мечтают попасть практически все юноши.

Во дворце к Эйриху уже подходило несколько человек, желавших осведомиться о странном гладиаторе, закованном в железо. Слухи извратили суть произошедшего судебного поединка, поэтому теперь это не просто бытовая разборка двух варваров, а захватывающая история о встрече двух старых гладиаторов, решивших свести между собой счёты – люди склонны приукрашивать, поэтому, когда история проходит через пару десятков ушей, становится трудно отличить изначальную истину от наметённой лжи.

Кто-то подумал, что скоро вновь начнут давать поединки гладиаторов-крупеллариев, как в старые добрые времена, причём это доминирующий слух, поэтому, наверное, распорядитель арены с самого утра упорно просится на аудиенцию к Эйриху. Действия распорядителя логичны, ведь готового гладиатора-крупеллария в такие короткие сроки не найти, а общую атмосферу ожидания необычного не оправдывать никак нельзя. Мальчик решил, что хорошенько обдумает возможное предложение.

– И, наконец-то, – тихо произнёс магистр оффиций, увидев свиту консула. – Имей в виду, скоро, возможно, эту ложу посетит сам император. Постарайся вести себя прилично.

Эйрих ничего не ответил. Императора за какую-то особо важную фигуру он не считал, потому что ему доподлинно известно, что в тысячу раз важнее тут консул Флавий Антемий, а он нормальный человек, без волшебных запросов.

– Здравствуй, претор Эйрих Ларг, – кивнул подошедший Флавий Антемий.

– Здравствуй, консул Флавий Антемий, – встал Эйрих.

– Что ж, думаю, нельзя заставлять народ ждать? – усмехнулся консул и поднял со столика белый платок. – Да начнётся гонка!

Он уронил платок, что послужило сигналом для распорядителя. Рухнул противовес, резко отворив карцеры, в которых томились экипажи колесниц.

Квадриги сходу рванули на песок ипподрома и быстро набрали предельную скоростью. Эйрих смотрел на это удивлёнными глазами, думая о том, что каждый конь в каждой колеснице лучше, чем его Инцитат. Сейчас с трудом верилось, что Инцитат, не так давно, сам выступал на этом ипподроме, даже занимая какие-то призовые места…

Тут, колесничий «красных» прижал колесничего «белого» к поворотному столбу. Всё это происходило на большой скорости, поэтому Эйрих упустил момент, когда колесница «белого» врезалась в один из столбов и колесничий отправился в свободный полёт, закончившийся в каменной стене. Не жилец.

Больше этого несчастного идиота Эйриху было жаль лошадей, которых избило дышлом и поперечинами до крови и переломов. Сама колесница превратилась в деревянные обломки, но гонка продолжалась.

«Эти кони могли бы служить верой и правдой в римском легионе, участвуя в сражениях против бесчисленных варваров», – подумал Эйрих. – «А тут их бессмысленно убили на потеху толпе».

Толпа азартно ревела, били барабаны, ржали стегаемые лошади и тонули во всей этой какофонии выкрики торговцев едой.

Альвомиру, стоящему рядом с креслом Эйриха, происходящее нравилось, хотя видно, что он не понимал сути.

Второй круг тоже не обошёлся без происшествий, потому что «зелёного» колесничего буквально размазало по стене разделительного барьера по центру ипподрома. Эйрих прямо видел шлейф из крови и внутренностей, оставшийся после колесничего.

«Хотя бы лошади уцелели», – подумал он, увидев, как специальная команда всадников уводит четвёрку без колесницы.

Тут за спиной началось какое-то оживление, Эйрих обернулся и увидел богато одетого римлянина, всего в золоте и шелках. На голове его возвышалась обильно инкрустированная самоцветами золотая корона. Император Флавий Аркадий собственной персоной.

Все упали на колени, Эйрих последовал местному обычаю, потому что за оскорбление императора могут и зарезать. Если даже не зарежут, ни о каких делах с восточными римлянами не будет идти и речи, а у Эйриха большие планы на Константинополь.

Хоть как-то оправдав в своих глазах унизительное коленопреклонение, он коснулся головой чистого пола ложи, после чего, поняв, что остальные встают, поднялся на ноги.

– Я не сильно опоздал? – осведомился император, садясь в роскошное кресло, принесённое слугами.

– Рады видеть вас, доминус… – ещё раз глубоко поклонился Феофил Вирий Лигариан.

– Третий круг начинается, доминус, – ответил консул Флавий Антемий, после чего счёл нужным представить Эйриха и Альвомира. – Это…

– Не волнует, – перебил его император. – Не знаю, зачем я вообще сюда пришёл…

Поняв, что Флавий Аркадий вообще не заинтересован в его персоне, Эйрих вернулся к гонке.

– И вновь… – прошептал он, увидев, как столкнулись две квадриги, «жёлтых» и «чёрных».

Колесничие начали стегать друг друга хлыстами, а затем одна