— Я рад, что ему сняли гипс до игры.

— Я тоже, — ответила Роуз. Казалось, ей стало легче оттого, что Ксандер говорил о Джои, а не о них.

— Я люблю тебя, Роуз.

Этого было достаточно, чтобы отвлечь ее от игры. Равно как и нескольких сидящих рядом болельщиков. Щеки Роуз покрылись румянцем смущения.

— Ксандер, тише, — проговорила она, глядя на него округлившимися глазами.

— Тише? — переспросил он. — Я ожидал услышать другое.

Губы Роуз дрогнули.

— Что ж, не одной же мне разочаровываться. — Она отвернулась и продолжила следить за игрой.

— Нет идеальных людей, Роуз. Возможно, мы оба придумали для себя образ друг друга. Еще тогда, в школе. Прости, если я не оправдал твоих ожиданий. Но поверь мне, мое единственное преступление в том, что я слишком сильно люблю тебя.

Роуз не отвечала, но было видно, что игра уже не так захватывает ее. Она не поворачивалась к Ксандеру, но внимательно слушала, что он говорит.

— Все мы совершаем ошибки. У всех у нас есть тайны. Поверь, если бы я мог вернуться в прошлое, кое-что в нем я бы изменил. Во-первых, не позволил бы тебе уйти в тот вечер. Ни о чем в жизни я так не жалею, как об этом. Но этой ошибки я не повторю. Второй раз ты не уйдешь от меня. — Ксандер протянул руку и нежно повернул к себе лицо Роуз: — Я знаю, тебе страшно. Мне тоже. Но за эти дни я понял, что куда страшнее снова потерять тебя. Я хочу построить будущее. Наше будущее. С тобой и Джои. Я хочу, чтобы мы стали семьей. И я не желаю, чтобы наше прошлое вставало у нас на пути. — Ксандер опустил руку в карман и достал маленькую бархатную коробочку.

— Ксандер… — начала было Роуз, но остановилась, увидев коробочку.

— Я заказал его специально для тебя. Во всем мире есть только одно такое же кольцо. И я надеюсь, ты согласишься носить его каждый день всю оставшуюся жизнь.

Это не могло быть правдой. Такого просто не бывает.

Могла ли Роуз представить себе, что Ксандер сидит рядом и признается ей в любви? Значит, Тори была права, а она ей не поверила. И обручальное кольцо в его руках… Об этом она не мечтала даже в самых смелых фантазиях.

Но вот Ксандер открыл коробочку, и все остальное перестало существовать. Это было обручальное кольцо ее мамы. Точнее, его точная копия, ведь маму похоронили с кольцом на пальце.

Дрожащей рукой Роуз взяла кольцо из коробочки, крепко держась за платиновый ободок. Только бы не уронить его под скамейку. При близком рассмотрении стало понятно, что копия не совсем точная. Во-первых, кольцо мамы было из белого золота. А это — платиновое. И бриллиантовые вставки были заметно больше, да и блестели куда ярче, чем камни, что мог позволить себе ее отец.

— Но как тебе удалось найти кольцо как у мамы?

— Крейг мне помог.

Роуз нахмурилась — поверить в это было сложно.

— Крейг?

— Он самый, — улыбнулся Ксандер. — Он прислал мне несколько фотографий, по которым я заказал копию в Вашингтоне. Тебе нравится?

Роуз хотела ответить, но не могла подобрать слов. Конечно, ей нравилось кольцо. Как и все остальное. Это было так красиво и чувственно, столько заботы было в этом жесте. Все так странно… и так похоже на Ксандера. Вопрос только в том, примет ли она кольцо.

— А теперь, — продолжал Ксандер, — у меня к тебе два важных вопроса. Первый, — сказал он, беря кольцо из рук Роуз, — согласна ли ты, Розалин Пирс, стать моей женой и осчастливить меня до конца дней?

Господи, что ей делать? Мысли путались в голове. Роуз уже не отличала желаемое от действительного. Говорить «да» рискованно. Расследование еще не закончилось. Но сказать ему «нет» и навсегда потерять его было еще страшнее. Роуз любила Ксандера. Он принял прошлое со всеми его изъянами. Если она хочет быть счастливой, ей нужно сделать то же самое.

— Да, — ответила Роуз.

Ее ответ утонул в крике болельщиков, но Ксандер надел кольцо ей на палец и улыбнулся. Значит, он ее услышал.

— Второй вопрос, — продолжал он. — Ты переедешь ко мне в Вашингтон? После твоего отъезда мой дом совсем опустел.

Роуз кивнула и сама не заметила, как оказалась в его объятиях. Воздух позднего лета не был таким теплым, как эти объятия.

— Я люблю тебя, — прошептал он и коснулся губами ее губ.

Роуз посмотрела ему в глаза:

— Я тоже тебя люблю, Ксандер.

Раздался оглушительный рев толпы, и все сидевшие рядом вскочили со скамеек. Ксандер и Роуз тоже поднялись посмотреть, что они пропустили.

На поле Джои поднимал вверх руку в перчатке. И в этой перчатке находился мяч. Игра окончилась. «Львы» вышли в финал. Восторженные крики родителей не давали возможности услышать друг друга.

— Поздравляю! — воскликнула Роуз, встречая сына из раздевалки. — Отличная игра. И отлично пойманный мяч!

— Спасибо, — скромно улыбнулся Джои. И вдруг его глаза засияли, когда через плечо мамы он увидел Ксандера. — Ксандер!

Мальчик бросился к нему что есть силы. Подхватив сына на руки, Ксандер поднял его вверх:

— Ты молодчина!

— Рад, что ты приехал, пап.

— Я тоже рад.

— Постойте, как это? — изумилась Роуз.

Ведь они ни о чем не говорили Джои. А Ксандер даже не удивился. Он лишь широко улыбнулся, и слегка влажные глаза его заблестели.

— Он все понял, Роуз. Наш сын намного догадливее, чем мы себе представляли.

— Но откуда ты узнал? — спросила она Ксандера.

— Джои оставил мне подарок в сумке.

— Он тебе понравился? — вмешался в разговор мальчик.

Ксандер засмеялся:

— Это лучший подарок в моей жизни. И лучшая рамка за всю историю лагеря.

— Что ж, можно отметить это дело мороженым, — предложила Роуз.

— Отметить мою победу? — спросил Джои.

— Не только. — Роуз пошевелила пальцами перед глазами сына, и мальчик сразу заметил кольцо.

— Вы что, собрались пожениться? Здорово! — воскликнул он. — И мы переедем в Вашингтон? А я увижу там президента?

— Вот так дела, — улыбнулся Ксандер. — Не все сразу, малыш. Предлагаю начать с мороженого.

— Ксандер Джеймс Лэнгстон! — раздался позади них знакомый голос.

Все трое повернулись и увидели Молли в джинсах и футболке «Литчфилдских львов». За ней из толпы вышел Кен, нежно обняв жену за плечо.

— Мама, — начал было Ксандер, но Молли его прервала:

— Ни слова! — Она посмотрела на Джои. — Это что, мой внук?

Роуз видела, как Ксандер тяжело сглотнул и набрал в грудь воздуха. В эту секунду он выглядел как на допросе у шерифа Дьюка.