Гнев прошел так же быстро, как и появился.

– Нет, это ты извини. – Стелла оглянулась вокруг в надежде, что ее никто не слышал. Другие посетители оставались равнодушными, а их столик находился в сравнительно уединенном месте. – Я не собиралась нагнетать пафос. Просто я ненавижу язык, которым пользуются некоторые люди. Как будто человек, умирающий от болезни, старался не так упорно, как тот, кто сумел выжить. Я жива не потому, что была сильной или храброй. Мне всего лишь повезло.

Кэтлин накрыла ладонью ее руку:

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. И я знаю, как сильно ты ненавидишь это. – Она широко улыбнулась и отсалютовала стаканом молока. – И все равно я считаю тебя храброй.

– Я не чувствую себя особенно храброй, – сказала Стелла. Она старалась говорить беспечно, маскируя пустоту, вдруг открывшуюся где-то внутри.

– В каком смысле?

– Я не понимаю, что делаю. Я не знаю, чего хочу. Я знаю, что мне еще не хочется домой, но не имею четкого представления о Манро-Хаус. Там какая-то странная атмосфера, и Джейми… – Стелла остановилась на полуслове. Она едва не заговорила о «расщеплении личности», но это бы уже граничило с нарушением договора о неразглашении личных сведений.

– Странная атмосфера? – Кэтлин подалась вперед.

Стелла покачала головой:

– Наверное, это мои психические проекции. Я до сих пор не вполне пришла в норму. Ничто не кажется надежным и безопасным после ухода Бена.

– Это вполне понятно. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть.

Стелла вернулась к книге и прочитала еще несколько избранных фрагментов, чтобы Кэтлин посмеялась над ними. Там были предложения об инверсионной терапии для увеличения расстояния между позвонками и об употреблении большого количества витаминных добавок, о которых она никогда не слышала. Оговорка «Я не медик, поэтому прошу проконсультироваться с вашим лечащим врачом» располагалась на фронтисписе и регулярно появлялась в тексте книги.

Кэтлин передвинула свой стул поближе к Стелле и стала смотреть на текст через ее плечо.

– Как думаешь, сколько раз ему предъявляли судебные иски?

– Наверное, много раз.

Она толкнула Стеллу под локоть.

– Так о чем его новая книга?

– Ты же знаешь, что я не могу тебе сказать.

– Даже намекнуть?

– А почему тебе так интересно? Я думала, ты считаешь его шарлатаном.

– Ну, это сплетни. Готова поспорить, что он колоритный парень. Роб то и дело спрашивает, не познакомилась ли я с ним. Думаю, ему хочется, чтобы ты представила нас друг другу.

– Джейми не слишком общителен, – сказала Стелла. – А почему Роб вообще так беспокоится? Он даже послал Дуга проверить, все ли у меня в порядке.

– Знаешь, он всегда был таким. Чрезмерно заботливым. Думаю, благодаря этому он станет прекрасным отцом.

Стелла понимала, что это прозвучит легкомысленно и Кэтлин только посмеется над ней, но не смогла удержаться от вопроса:

– Ты тоже думаешь, что есть причина для беспокойства?

Кэтлин не стала смеяться. Ее вид стал озабоченным, что было еще хуже.

– С тобой все в порядке? – она снова накрыла ладонью руку Стеллы. – Ты хорошо спишь?

– Я понимаю, как это звучит, – сказала Стелла. Она тщательно взвешивала слова, прежде чем говорить, и размышляла о реакции Кэтлин. – Я читала об Элли Макдональд.

– Боже мой, ну конечно, – отозвалась Кэтлин после легкой заминки. – Это была трагедия.

– Ты знала? – ровным тоном спросила Стелла.

– Здесь все знают всех, и ты сама могла в этом убедиться. – Кэтлин состроила гримасу. – Роб говорит, что я всегда должна сохранять лицо, потому что здесь никто не позволяет тебе забыть… – Она замолчала, увидев выражение лица Стеллы. – Это был несчастный случай, не более того.

– Знаю, – сказала Стелла и вернулась к теме детских колясок.

* * *

Стелла думала, что испытает облегчение после разговора с Кэтлин, но, приступив к работе в Манро-Хаус в понедельник утром, она почувствовала, что прежняя напряженность вернулась к ней. Она пыталась заставить Джейми посмотреть на ежедневный дайджест сообщений, подписать некоторые анкеты от налоговой службы США и разобраться с другими мелочами, которые она не могла прояснить без его помощи. Он только отмахивался от нее, уставившись на экран старого ноутбука.

Этот человек был просто невыносим.

Стелла вышла из его кабинета, громко хлопнув за собой дверью. Она быстро прошла по широкому коридору в главную столовую.

Внезапно она так рассердилась, что едва видела, куда направляется. Она понимала, что, возможно, причиной ее ярости послужило не пренебрежительное отношение Джейми, а хорошо знакомое ощущение собственного безволия. Стелле хотелось управлять своей жизнью, но каждая попытка, направленная на изменение собственной судьбы, как будто оказывалась бесплодной. Она чувствовала, что ее постоянно что-то подталкивает – ее здоровье, другие люди, ее начальство… После того как она стремительно вошла на кухню и распахнула холодильник, ей понадобилось несколько секунд на осознание того, что в комнате есть кто-то еще.

Эсме открывала белый пакет. Запах сырого мяса ударил по обостренным чувствам Стеллы, и она повернулась к холодильнику, глядя на его содержимое, как будто оно могло ответить на ее вопросы.

Почему Джейми так уклончив и намеренно не дает приблизиться к себе? И почему она просто не оставит его в покое? Нужно убраться из этого застойного пруда и вернуться домой.

– Он не всегда был таким, – проговорила Эсме.

Стелла была настолько удивлена, что ее гнев моментально испарился. Она взяла бутылку молока и закрыла холодильник.

– Он был таким милым мальчиком.

Голос Эсме звучал мягко, и поскольку она не хмурилась, то выглядела даже привлекательно.

– Чай? – спросила Стелла и потянулась к чайнику.

– Я сама сделаю, – Эсме протянула руку и забрала чайник.

– Почему вы не хотите, чтобы я помогла вам?

– У вас есть работа, и она не здесь. Нужно устанавливать границы, иначе люди будут вытирать об вас ноги.

– Я не пытаюсь делать это с вами.

Эсме издала отрывистый лающий звук, который мог бы сойти за смех, если бы она была склонна к этому.

– Речь не обо мне, а о вас. Если вам платят за одну работу, вы не должны брать на себя еще больше. Этот мальчик, – она показала на дверь, как если бы там стоял Джейми, – он будет брать и брать, а потом даже не заметит, что ничего не осталось.

– Мне показалось, вы назвали его милым мальчиком? – Стелла не понимала перемену, произошедшую с Эсме и позволившую обращаться к ней как к союзнице, а не сопернице.