Через несколько минут она надела сапоги для прогулок, шапку, дождевик и вышла на улицу. Она то и дело проверяла свой мобильный телефон, пытаясь найти место для приема сигнала и надеясь, что оно окажется не слишком далеко от ее коттеджа. Она миновала «большой дом», так и не обнаружив сигнала, но постаралась не слишком беспокоиться. Об этом можно было подумать в другой раз.

Небольшой холм, поднимавшийся от поместья Манро, а затем опускавшийся в сторону поселка, как будто увеличился в размерах с тех пор, как она в последний раз проходила там, и на полпути вверх по склону Стелла всерьез подумывала вернуться к своему автомобилю – и черт с ним, с красным вином. У нее сдавливало грудь, и она ощущала биение пульса в висках, что было дурным признаком. Она сунула руку в карман куртки и нащупала коробочку с бета-блокаторами[13], которую носила с собой для экстренных случаев, и несколько секунд стояла, хватая ртом воздух.

Через некоторое время она нашла в себе силы продолжить путь и преодолела остаток склона короткими, медленными шагами с частыми остановками.

Занавески в коттедже Кэтлин были задернуты, но внутри горел свет, весело игравший на заиндевелых стеклах снаружи.

Стелла чувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и на несколько секунд привалилась к двери в надежде, что тяжесть в мышцах немного пройдет. Когда она поняла, что это не помогает, то постучалась, справедливо рассудив, что сидеть в тепле будет лучше, чем рухнуть на мерзлое крыльцо.

К счастью, Кэтлин почти сразу же отворила дверь. Ее приветливая улыбка мгновенно исчезла.

– Господи, у тебя ужасный вид!

Стелле хотелось съязвить в ответ, но ей не хватило дыхания. Кэтлин взяла ее под руку и помогла войти в дом, а потом заперла входную дверь. Стелла не могла говорить; ощущение тяжести сменилось полным онемением губ, пальцев рук и ног. Поле зрения резко сузилось, и она почувствовала, что вот-вот упадет.

– Помоги нам! – крикнула Кэтлин, когда Роб появился в коридоре. Он мгновенно оказался рядом, подхватил Стеллу на руки и опустил ее на стул. Ей хотелось опустить голову пониже, чтобы кровь прилила к мозгу, но при наклоне вперед увеличивалось давление на легкие, поэтому она отклонилась назад. На потолке было небольшое пятно; она сосредоточилась на нем и стала делать частые, неглубокие вдохи в ожидании того, когда отступит чернота по краям зрительного поля.

– Что произошло? – Лицо Роба находилось в неприятной близости от ее лица, так что она видела поры на коже вокруг его носа. – Это он сделал?

– Нет, – выдавила Стелла, не вполне уверенная, кого он имел в виду.

– Я вызову «Скорую помощь», – сказала Кэтлин, державшая в руке мобильный телефон.

– Нет, – Стелла протянула руку. – Пожалуйста, не надо.

– Тогда врача, – сказал Роб, немного брызгая слюной. – Если что-то случилось, ты должна нам рассказать. Это не может продолжаться…

Стелла закрыла глаза. У нее кружилась голова, но теперь, когда она сидела, чувствовала себя лучше.

– Со мной все в порядке.

Ей стало легче дышать.

– Таблетки. – Она достала коробочку из кармана, но пальцы отказывались служить, и коробочка упала на пол. Кэтлин неуклюже наклонилась, чтобы поднять ее. Она открыла щелкнувшую крышечку, а Роб принес стакан воды.

– Сколько?

Стелла подняла один палец и проглотила таблетку. Еще через несколько минут она смогла нормально говорить.

– Извините, что напугала вас. Со мной все в порядке, просто небольшое переутомление.

– Он слишком загружает тебя работой? – Кэтлин хмурилась. – Или он расстроил тебя?

– Это не Джейми, – пробормотала Стелла.

– Предполагается, что ты занимаешься сидячей работой, – сказала Кэтлин. – Тихой и спокойной.

Она уперлась руками в бедра и выглядела готовой взять штурмом Манро-Хаус и вытащить Джейми за ухо для праведного суда.

– Он не виноват.

– Как часто ты принимаешь их? – спросил Роб, разглядывавший таблетки.

– По-разному, – ответила Стелла. Она положила ладонь на грудь, слушая сердце, которое все еще билось слишком учащенно. – Не так уж часто.

– Я думал, тебе стало лучше. После той последней операции…

– В основном я чувствую себя хорошо. – Стелле хотелось научиться волевым усилием замедлять сердцебиение. Кровь все еще стучала у нее в висках, нарушая ход мыслей. Это было все равно что оказаться на морском дне и ощущать давление воды на глазные яблоки, ноздри и барабанные перепонки. Ее тело содрогалось от грохота потерявшего управление поезда в груди. Иногда ей казалось, что сердце слабо трепещет, а в другие моменты оно становилось достаточно мощным, чтобы разорвать ее пополам.

– Расскажи нам, что случилось, – сказал Роб, который по-прежнему находился слишком близко. Его лицо казалось причудливо увеличенным, а раскрасневшаяся кожа придавала ему скорее сердитый, чем озабоченный вид. Стелла всегда считала Роба мягким и обходительным, едва ли не слабым человеком.

– Мы не сможем помочь, если не будем знать всех обстоятельств, – продолжал он. – Если он…

Кэтлин метнула ему выразительный взгляд, означавший «заткнись», и Роб вышел из комнаты, что-то бормоча о намерении принести еще воды.

– Хочешь, я кому-нибудь позвоню? – спросила Кэтлин, когда они остались вдвоем. – Может быть, твоим родителям?

– Нет. Определенно нет. – Стелла уже чувствовала себя лучше. Таблетка сотворила свое волшебство. – А если они позвонят сюда, даже не смей говорить им.

– Они имеют право знать. Если тебе нехорошо…

– Ты знаешь, на что они имеют право? На душевное спокойствие, вот на что.

– Но…

– Нет. – Стелла вложила в это слово всю оставшуюся силу, а потом для убедительности повторила: – Нет.

– Ну, хорошо, – Кэтлин подняла руки.

– Ты знаешь, какую единственную вещь можно сделать, чтобы снова не отправить своих родителей в ад? Самое меньшее, что можно сделать для них до конца своей жалкой жизни? – Стелла знала, что она сорвалась на крик, но не могла остановиться. Из-за неглубокого дыхания крик больше напоминал хриплый клекот, звучавший еще более угрожающе. – Самое меньшее, что ты можешь сделать, – это… Больше. Не. Беспокоить их. Снова.

Она опять задохнулась и прикрыла глаза. Лента боли опоясала ее лоб и виски. Какое-то время она слышала тихий разговор Кэтлин и Роба в коридоре. Ну да, конечно. Стелла понимала, что такое бурное проявление эмоций с ее стороны могло стать настоящим потрясением для них. Кэтлин всегда отличалась обостренной чувствительностью.

Стелла почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее руке, и открыла глаза. Кэтлин протянула ей чашку чая.