прохладная, но меня это не останавливает. До сих пор в ванной комнате приходилось прятать собаку, а раздеваться при ней и принимать водные процедуры совершенно не тянуло! Когда я смогу помыться в следующий раз, неизвестно, — так что отмываю себя с той беспощадностью, которой учил меня в детстве великий Мойдодыр!

На выходе из ванны, кажется, кожа скрипит, а ощущение свежести и бодрости заполнило каждую клеточку тела! Одеваюсь в чистое, светлое платье, и снова брожу по комнате.

Вскоре Миргаш приносит мясо, на сей раз уже не таясь, в большой, помятой кастрюле без крышки. С почтительным поклоном вручает и тут же удаляется.

— Это последняя порция мертвого белка, — обещаю псу, пока тот жадно вгрызается в еду. — В следующий прием пищи наешься свежатины: кроликов или мышей — кого ты там больше любишь! Но учти, ты должен быть паинькой, если хочешь дожить до свежей дичи.

Пес жует, почти не сводя с меня понимающих глаз, окрашенных зеленым мерцанием. Хотя понемногу начинаю привыкать к этому свечению, когда я сталкиваюсь с ним взглядом после небольшого перерыва, по спине каждый раз ползут острые мурашки. Помнится, я очень боялась в детстве Собаку Баскервилей, а тут такой знатный триггер!

— Знаешь, если бы ты не был Сереньким, ты бы у меня стал Баскервилем… И не возмущайся! — требую у глухо зарычавшего пса. — Это имечко принадлежало самой грозной собаке в мире. Носить его стало бы честью для твоей собачьей репутации.

За болтовней с волкодавом время проходит быстрее. Вечером Миргаш доставляет в спальню поднос с ужином, и я испытываю невыразимое облегчение — не придется спускаться в трапезный зал и ловить на себе пытливые взгляды Кейрона.

Когда слуга забирает поднос вместе с пустой кастрюлей, он желает мне доброй ночи. Еще одна веха — мой последний день во дворце официально закончен. После этого я добрых пол часа стою у окна, любуясь ярко-алым закатом.

Иногда выглядываю в коридор, чтобы проверить, сдержал ли принц слово. Вдруг передумал и выставил стражу? Стражей не замечаю, но волноваться перестать не могу, словно тревога намертво въелась в нейроны.

Когда, наконец, наступает ночь, переодеваюсь в мешковатое платье, а дверь оставляю незапечатанной для Дариуса, как мы доваривались. Нервно хожу по комнате, напряженная, как натянутая пружина, и под звук моих шагов тихонько подвывает пес. Будто ему передалась моя нервозность, и он выпускает волнение в своей собачьей манере.

Не знаю, сколько кругов я намотала по комнате, прежде чем усталость берет свое. Опускаюсь на кровать, просто чтобы передохнуть, как вдруг… Просыпаюсь от того, что меня кто-то трясет.

Глава 27

Испуганно тру глаза и пытаюсь разглядеть ночного гостя. В комнате полумрак, наполненный глухим рычанием пса. Не сразу узнаю силуэт, надо мной склоненный, но тягучее шипение многое объясняет:

— Подъем, иномирянка!

Волкодав рвется к магу. Хорошо, что он накрепко привязан к противоположной ножке кровати, так что поводок удерживает его на безопасном расстоянии. Хотя… Пара укусов кое-кому не помешали бы.

— Серенький, это свои. Успокойся!

Собака, как ни странно, замолкает и перестает натягивать поводок. Неужели на мои слова так среагировала?! В груди рождается теплое чувство… Мой понятливый мальчик!

— Сидите смирно, — вполголоса приказывает мне маг, выдергивая из нежного настроя. — Будем наводить на вас морок.

— Подождите! — растерянно бормочу, не понимая, что происходит и почему он тянет ко мне свои ладони. Во мраке темный силуэт выглядит особенно зловеще. Я думала, мы просто возьмем собаку и отправимся в путь, а тут… "Сидите смирно!" — Давайте включим… то есть зажжем свечи!

— Обойдемся. Свет в вашем окне будет слишком заметен и может навести на подозрения. Слава Трехликому, я в состоянии навести морок в полумраке!

— Зачем на меня вообще наводить морок? Можно просто переодеть, и никто меня не узнает!

— Не ерзайте и помолчите! Только мешаете своей болтовней! — опять отмахивается, вместо того, чтобы объяснить по-человечески.

Этому зануде так и хочется сказать что-то "ласковое". Сдерживаю свой порыв, но однажды, когда между мной и Дариусом не останется никакой общей цели, его не спасет даже статус боевого мага! Выскажу все, что накопилось, не стесняясь в выражениях!

— Готово, — подытоживает предмет моих мыслей, потирая ладони, словно замерзшие. — Теперь займемся собакой.

— В каком смысле «займемся»? — интересуюсь чужим, надтреснутым голосом.

Тут же начинаю кашлять, чтобы привести голосовые связки в порядок. Но, как ни стараюсь, из горла вылетает только хриплое карканье и сипение.

Это что же получается?! Голос поменялся…

А внешность?

Погружаю руки в полоску лунного света и ошарашенно разглядываю сморщенную кожу, напоминающую не до конца сдутый шарик. Узловатые пальцы скрючены, будто пораженные артритом. Ногти длинные, обломанные, темно-желтого цвета, а на ладонях — мозоль на мозоли.

Вылитая Бабя Яга, только метлы не хватает! Как я теперь покажусь Йемрену, такая возрастная и "красивая"? Не ожидала от союзника такой подставы! Небось и лицо мне сделал страшное из вредности! С бородавками и бельмом на глазу.

— Вы бы хоть мое согласие спросили! — ворчливо шамкаю, пугаюсь собственной дикции и в ужасе трясу головой. На лицо тут же падают сальные, седые пряди. Подцепив одну, в отчаянии на нее таращусь: — Да я теперь невеста на выданье!

— Не мешайте! — шипит на меня маг и выталкивает изо рта непонятное месиво звуков в сторону пса.

Пока я молчу, ощупывая новое лицо, Серенький поскуливает. Но уже через минутку его скулеж переходит в… блеяние?

Поворачиваюсь к нему и громко ахаю, увидев перед собой очертания козы с огромным выменем, длинной шерстью и острыми рожками. Цок-цок по мраморному полу — еще и с копытами!

— Что вы расселись! — машет рукой ворчун. — Идемте!

Слезаю с кровати, отвязываю поводок и веду Серенького на выход. По своим повадкам он… она… оно не слишком напоминает парнокопытное. Животное по-собачьи пригибает морду, скалится, настороженно принюхиваясь к тому, что ждет впереди, припадает на передние ноги и грозно блеет перед поворотом. При этом вымя болтается как-то… уж очень неестественно.

Я не выдерживаю и по-старушечьи сварливо бурчу:

— Ваша коза получилась на слабую троечку. Наводить морок вам бы еще подучиться, вот честно!

— А вам бы освоить искусство молчания, иномирянка! — маг реагирует ответной шпилькой. — Оно вам сегодня пригодится, поверьте!

За первым же поворотом в коридоре натыкаюсь на трех стражей, мирно сопящих у стены. Один зажимает в руке распечатанную бутыль. Другой нежно обнимает ножны. Третий вообще прилег в форме эмбриона.

Пока пытаюсь оттащить от стражей козу, наступаю на копье и падаю, громко вскрикнув. Тут же закрываю рот ладошкой и замираю. Если сейчас