Приятный завтрак на берегу моря был лишь слегка омрачен внезапным появлением Тамары и Зины. Они остановились на верхней ступеньке широкой лестницы, которая располагалась неподалеку от кафе и вела прямо к пляжу, и принялись оглядывать окрестности. Вскоре сестры углядели Павлика и тут же пришли в состояние дикого возбуждения.

– Вот он! – воскликнула Зина и указала на Павлика пальцем, словно на зверя, сбежавшего из зоопарка.

Павлик, который при виде жены сразу же лишился аппетита, позеленел и икнул от неожиданности.

– Там Тамара, – сдавленным шепотом сообщил он Терентию, но услышали, конечно, все.

Анжела накрыла забегавшую по столу руку Павлика своей уверенной ладошкой и пояснила, обращаясь к Лёве и Виктории:

– Конечно, за пару дней невозможно очухаться от потрясения и отбросить свое прошлое…

– Нет, я готов его отбросить, только если Тамара не станет меня преследовать, – заявил Павлик, храбрясь.

Терентий немедленно развернулся на стуле и как ни в чем не бывало помахал сестрам рукой. Те не оценили его дружелюбия, по очереди фыркнули и с независимым видом продефилировали мимо. При этом Зина, размахивая пестрым зонтиком от солнца, демонстративно громко вещала:

– Какое счастье, Тамара, что ты избавилась от пудовой гири, которая была привязана к твоим ногам и тянула тебя ко дну! Теперь у тебя начинается новая жизнь. Да что там – у нас с тобой начинается новая жизнь! Мы свободны как птицы и сможем летать по всему миру. Поедем в Париж! В Канны! В Амстердам! Отправимся в Боливию!! Только ты должна во всем меня слушаться, – добавила она суровым тоном и легонько стукнула сестру зонтиком по макушке.

– С этим зонтиком она похожа на Мэри Поппинс, – хмыкнул Терентий и залпом выпил стакан минералки.

– На Мэри Поппинс, которая перешла на сторону темных сил, – с улыбкой поддержал его Лёва.

Павлик никак не отреагировал на шутку, потому что после внезапной встречи с женой к нему сразу вернулись все его страхи. На лбу у него выступили крупные капли пота, и он снова выглядел неуверенным и несчастным.

– Нужно совершать только такие поступки, друг мой, от которых потом не будет бросать в пот, – негромко сказал Терентий.

Анжелу эта сентенция рассердила. Выходит, этот тип заранее уверен, что Павлик сделал необдуманный шаг. Понятненько! Лучший друг явился из Москвы с запасом здравомыслия и теперь, улыбаясь Анжеле в лицо, будет за ее спиной пугать Павлика ужасными последствиями. А уж если тот еще, не дай бог, ляпнет, что все они в тот исторический момент были не вполне трезвыми, так и вообще…

Она не успела расстроиться окончательно, когда услышала, как Терентий так же негромко добавил, похлопав Павлика по плечу:

– Хотя, с другой стороны, если бы у меня был такой тыл, – он метнул быстрый взгляд на Анжелу, – я бы тоже плюнул на Тамару.

У Анжелы отлегло от сердца, и она даже порозовела от удовольствия.

Закончив завтрак, они все той же большой компанией спустились на пляж, где в это время было практически пусто. Только местные мальчишки собирали ракушки на сувениры, да невдалеке на скамейке расположилась группа ребят с походными рюкзачками и гитарой.

– О, это нашенские! – радостно заметил Лёва, уловив обрывок донесшегося до них разговора. – Давайте попросим, чтобы они нам какую-нибудь хорошую песню спели.

– Да мы и сами можем песню спеть, – весело заметил Терентий.

После минутных переговоров с молодыми людьми он завладел их гитарой, поставил ногу на скамейку и, ударив по струнам, объявил:

– Романс о первой любви.

– Я сто лет не слышал, как ты поешь, – восторженно воскликнул Павлик и, взяв Анжелу за руку, крепко сжал ее пальцы. – Ты даже не представляешь, какой у него голос!

Тем временем Терентий взял несколько аккордов и запел обещанный романс:

«Красоты невиданной

Лидия Давидовна!

У нее на скатерти

Птицы какаду.

Шел я к ней с тетрадками,

Нес стихи с закладками.

Пил там чай с помадками

И горел в аду!»

Голос у него действительно был потрясающим, с особой, хрипловатой ноткой. Он подействовал на Анжелу мгновенно и сокрушительно, как розовое вино из Лёвиной канистры.

– Голова кружится, – шепнула она Павлику, прижавшись лбом к его плечу. – Наверное, от свежего воздуха.

Однако голова кружилась вовсе не от воздуха, а от быстрой, как молния, улыбки Терентия.

Павлик заботливо обнял Анжелу за талию, и она прильнула к нему, словно в поисках спасения. Спасения от неожиданно нахлынувшего на нее чувства легкости, смешанной с восторгом. Такое чувство Анжела испытывала впервые в жизни. Это и пугало, и забавляло ее одновременно.

Поскольку Терентий никогда прежде не бывал в Болгарии, решено было протащить его по окрестностям, знакомя со всеми местными достопримечательностями. Потом компания расположилась на обед в маленьком уютном ресторанчике, из которого Лёва с Викторией нахально улизнули, быстро покончив с десертом.

Перед тем как испариться, Лёва наклонился поближе к уху Анжелы и твердым шепотом приказал:

– Зайди ко мне вечером – нам надо поговорить. Обязательно.

У Анжелы мгновенно заполыхали уши. А вдруг Лёва что-то заподозрил? Что, если он подумал, будто она запала на Терентия?! Она и впрямь реагировала на него неадекватно… Но ведь все реагировали! Нет, это чушь, конечно. Но тогда о чем Лёва собирается с ней разговаривать?

Оставшись втроем, Анжела, Павлик и Терентий несколько раз медленно прошли по пешеходной улице из конца в конец. На городок медленно опускались сумерки.

– Забавно. Еще недавно я был в сумасшедшей Москве, а сейчас наслаждаюсь покоем на берегу моря, и ощущение такое, будто я здесь уже сто лет, – сказал Терентий.

– Слушай, а как там Надя? – вдруг спохватился Павлик, смутившись от того, что до сих пор ни разу не спросил друга о его делах. – Знаешь, какая у него невероятно красивая жена, – добавил он, повернувшись к Анжеле. – Ему завидуют все без исключения.

– Это просто замечательно, – откликнулась Анжела без особого энтузиазма.

Терентий поморщился, как от зубной боли, потом усмехнулся и сказал:

– У Нади все просто отлично. Впрочем, как всегда.

– Что-то я устала, и голова начала побаливать, – неожиданно призналась Анжела. – Может быть, пойдем в отель? Мне хочется пораньше лечь спать.

– Надо бы зайти в аптеку, купить что-нибудь обезболивающее, – немедленно засуетился Павлик.

– Не стоит. Все, что мне нужно, – это восемь часов забытья. Завтра проснусь как новенькая.

В душе Павлик был ужасно рад такому повороту событий. Ему не терпелось отделаться от Анжелы и улизнуть к Терентию, чтобы подробно обсудить с ним все происходящее. Это нетерпение было написано на его простодушном лице крупными буквами. Анжела не стала его разочаровывать, поэтому, когда они вернулись в номер, быстро приняла душ и забралась под одеяло.