— Если не возражаешь, Эванджелина, здесь еще холодно.

Лахлан потянул одеяла обратно на себя, и она, вызвав еще одеяла, накрыла его с головой.

— Вижу, этим утром к тебе снова вернулись твои чары.

Эванджелина понимала, накануне вечером Лахлан подумал, что она переутомлена и подавлена — расстроена из-за отсутствия своей магии. Он очень многое сказал перед тем, как она погрузилась в беспокойный сон, но он ошибался. Ее расстроила собственная неспособность заставить Лахлана понять, что какую бы цену ни пришлось заплатить за то, чтобы остановить Магнуса, она не будет слишком высокой. И именно безрезультатность попыток убедить в этом Лахлана сердила и приводила Эванджелину в уныние. Как она полагала, ее переживания обострились еще и потому, что она ради дела, возможно, принесла в жертву его кузена. Если Лахлан узнает об Йене, он никогда ее не простит.

Сейчас эта мысль уже не настолько встревожила Эванджелину. Ее магия вернулась, а с ней вернулись уверенность и убежденность. Эванджелина без колебаний верила, что права, хотя это полностью ее не успокаивало. Лахлан, несомненно, вполне поправился, и Эванджелина подумала, не следует ли сообщить ему о видении Авроры, но быстро прогнала из головы эту мысль — ведь тогда перед ним встанет трудная задача выбора между спасением своего кузена или своего наставника. Нет, в ее силах было освободить Лахлана от этой ноши, а кроме того, Эванджелина не была уверена, что именно видела Аврора.

— Если ты засыпаешь, то, пожалуй, это лучше делать лежа.

Лахлан слегка подтолкнул ее коленом, и Эванджелина через плечо оглянулась на него.

Подложив руку под голову, он внимательно смотрел на нее. Свет от огня придавал бронзовый оттенок мощным мускулам его груди, делал более темными его золотые волосы.

— Я полностью проснулась и совершенно уверена, что сейчас утро, — оторвав взгляд от его мужественной красоты и с трудом переведя дыхание, откликнулась Эванджелина, а потом, тихо заворчав, убрала дверь.

В проеме завыл ветер, через порог обрушился по крайней мере фут снега, а вдали сквозь кружащийся белый поток едва проглянула полоска мрачно-серого неба.

— Ради Бога, поставь ее обратно.

Взмахнув рукой, Эванджелина вернула дверь на место и огорченно сказала:

— Нам придется переждать бурю.

— В этом нет необходимости. — Сев рядом с ней, Лахлан потер лицо руками. — Возможно, это как раз то, что нам нужно, чтобы получить преимущество. Они понадеются, что мы будем отсиживаться здесь, пока буря не ослабеет.

Его крепкое плечо коснулось Эванджелины, и она перевела взгляд на повязки, закрывавшие его раны. Несмотря на очевидную силу его закаленного в боях тела, она не могла полностью забыть о том, как близко к смерти он был.

— Ты уверен, что твои раны достаточно зажили?

— Да.

Лахлан вскинул голову, словно был удивлен ее вопросом.

Боясь, что его стремление руководить возьмет верх над здравым смыслом и подвергнет его риску, она подняла палец.

— Позволь, я посмотрю.

Лахлан пожал плечами и подставил ей спину. Сев позади него, Эванджелина аккуратно сняла льняные повязки и осторожно провела кончиками пальцев по вздутым розовым рубцам, пересекавшим его широкую спину.

— У тебя холодные пальцы.

Его хриплый голос встряхнул ее затуманенный желанием мозг, и Эванджелина поспешно убрала руку.

— У тебя все зажило просто великолепно.

В ее голосе не чувствовалось ни малейшего намека на желание, пробудившееся к жизни внутри ее.

— Да, благодаря твоей крови.

— Гейбриел и Бродерик думали, что тебе может понадобиться еще. Если ты считаешь, что… ну, гм-м-м…

Чтобы не позволить себе коснуться Лахлана, она намотала себе на руки одеяла. Что с ней происходит? Эванджелина подавила страдальческий стон.

— Эви, ты предлагаешь мне свою кровь?

Лахлан дотянулся до ее руки и, глядя ей в глаза, провел кончиками грубых пальцев по нежной коже ее ладони так же, как она только что водила пальцами по его спине. От взгляда его янтарных глаз мускулы внизу ее живота сжались, а ее «да» превратилось в едва слышный вздох.

Эванджелина зажмурилась, уверенная, что Лахлан знает, какие чувства вызвал у нее, но кое-как ей удалось произнести более твердым голосом:

— Если это поможет тебе одолеть Магнуса.

Рука, которую она подняла к нему, показалась ей невыносимо тяжелой.

Эванджелине ничего не оставалось, кроме как сделать такое предложение. Разве не ее долг делать все, что в ее силах, чтобы обеспечить успех их миссии?

— О да, я возьму то, что ты предлагаешь, — тихо сказал Лахлан и, снова улегшись среди подушек, потянул ее за руку. — Иди сюда, Эви.

— Но я думала…

— Ты слишком много думаешь.

Его горячий шепот согрел ей щеку, когда он притянул ее к себе в объятия.

Если его слова были правдой, то что она делала, прижимаясь к мужчине, от которого поклялась держаться на расстоянии? Но хуже всего, что она только что восстановила свою магию и теперь рисковала, что Лахлан зайдет чересчур далеко, возьмет слишком много и она снова останется без сил. Эванджелина уперлась ладонью ему в грудь, чтобы подняться, и он, словно прочитав ее мысли, накрыл ее руку своей.

— Нет, не нужно бояться. Я не возьму слишком много. Всего глоток, совсем немного тебя — это все, что мне нужно.

Поднеся руку к ее лицу, Лахлан погладил Эванджелину пальцами по щеке, потом по подбородку и вниз по шее, а затем, заменив палец губами, пробормотал, уткнувшись ей в шею:

— Здесь.

— Да, — выдохнула она, не в силах устоять против него.

Эванджелина провела ладонями по его плечам и вниз по рукам, и ее опутанный вожделением мозг прояснился настолько, что ей удалось создать кинжал, который она и вложила Лахлану в руку.

Лахлан приподнялся на локте и, застыв, всматривался в ее лицо, а потом со стоном опустил голову.

— Нет, я не могу это сделать.

Эванджелина забрала кинжал из его сжатого кулака, а Лахлан, прерывисто вздохнув и прижавшись лбом к ее лбу, потянулся к ее руке.

— Нет, я не позволю тебе это сделать.

Но Эванджелина успела сделать маленький разрез во впадинке у шеи, прежде чем он выхватил у нее клинок.

— Господи, я же сказал тебе, что не могу это сделать.

Он в потрясении смотрел на ее горло.

— Нет, можешь.

Избавившись от кинжала, Эванджелина взяла в ладонь его темный от щетины подбородок.

— Я хочу, чтобы ты это сделал. Мне нужно, чтобы ты это сделал.

— Эви, тебе не следовало это делать.