– Но, – начала я в смущении, – ведь мы с ним работаем на почте…

– Это потому, что мой муж вам мало платит, – отмахнулась Минна. – Вы работаете на почте, а в свободное время составляете каталог книг.

– Но в графской библиотеке тысячи книг! Чтобы их переписать, требуется много времени…

– Разумеется, – подтвердила моя собеседница, блестя глазами, – для этого и нужен библиотекарь. Перепишите книги из одного-двух шкафов, думаю, этого хватит с лихвой. Тем более что вряд ли граф и его мать здесь задержатся.

– Почему вы так думаете? – с любопытством спросила я.

– Графиня не хотела ехать в замок, на этом настоял ее сын. Я имею некоторое представление об этой даме. Поверьте, она из тех, кто в конечном счете всегда сумеет добиться своего. – Минна усмехнулась. – Могу держать пари, что не пройдет и месяца, как граф уедет отсюда и вернется в Германию.

– Ее сын уже взрослый, – не удержалась я. – Она вполне могла бы отпустить его в Фирвинден одного.

– О, тут не все гладко, – загадочно ответила Минна. – Руди мне рассказал о странной просьбе графини. Она попросила, чтобы он убрал все оружие, которое находится на виду, запер его и ключ хранил при себе.

– Это будет не так просто выполнить, – заметила я. – Я видела в замке и ружья, и пистолеты, и целую комнату с какими-то экзотическими клинками. А почему графиня…

– Мой муж тоже захотел это узнать, – кивнула Минна. – Графиня ответила, что произошла печальная история. Ее сын влюбился в Германии в одну девушку, но она его отвергла. Ее отказ он воспринял очень близко к сердцу. Больше графиня ничего сказать не пожелала, но, по-моему, все и так ясно. Она сопровождает сына, потому что боится за него, а оружие попросила убрать, чтобы он не вздумал наложить на себя руки. Кстати, вы заметили, что с ними прибыл врач?

– Но ведь он приходится графу дедушкой…

– Вот именно! В некоторые вещи посторонних лучше не посвящать.

Голова у меня уже шла кругом.

– Вы ведь не уедете? – настойчиво спросила Минна. – Вы не бросите меня в этом жутком месте?

– Наверное, надо рассказать отцу, чтобы он знал, что он библиотекарь, – пробормотала я. – И наши друзья в саду… они думают, что им пора возвращаться…

– Какое возвращаться! – встрепенулась Минна. – Графиня заинтересовалась, что тут наснимал ваш Юрис… простите, с языка сорвалось… Она велела, чтобы я пригласила всех на ужин. Сейчас я поговорю с вашим отцом и скажу им…

И она убежала, деловито стуча каблучками, а я без сил опустилась в кресло, чувствуя себя немногим лучше, чем подушка, из которой вытрясли все перья. Ружка легла на ковер, сощурилась и зевнула, показав острые клыки.

– Кажется, мы все-таки остаемся, – сказала я ей.

Ужин подали в большой мрачной столовой на первом этаже, составлявшей странный контраст с комнатой, в которой мы ели раньше, когда собирались всемером. Та столовая была с французскими окнами, выходящими на террасу, с которой были видны деревья и часть пруда; эта же до сих пор сохранила дух замка-крепости, и не исключено, что огромный стол, за которым мы сидели, был тем самым, за которым когда-то пировали жившие здесь рыцари. Обычно мы за ужином чувствовали себя непринужденно, смеялись и шутили; теперь же многие держались неловко, и в разговоре не было ни искры, ни огня, ни остроумия – ничего. Графиня, красивая еще, золотоволосая блондинка с тонкими чертами лица, пыталась быть любезной, но ее любезность отдавала чем-то неприятным и высокомерным. Я знала, что местные дворяне между собой называют ее не иначе, как «дочка врача», но если бы вы не знали, кто она такая, вы бы скорее решили, что она выросла в семье какого-нибудь барона, который ведет свой род от почтенных и уважаемых предков. В ее манерах, одежде, украшениях чувствовалась женщина безупречно светская – тип, который в наше время далеко не всем по нраву. Пожалуй, человек предубежденный счел бы, что перед ним бесчувственный истукан, если бы не тревога, с которой она то и дело взглядывала на сына. Он вяло ковырял в тарелке, хмурился и отвечал невпопад. Когда Теодор принес очередное блюдо, граф Рейтерн поглядел на слугу с недоумением.

– А где Вебер, дворецкий? – спросил он. – Такой забавный был старик. Когда я был мальчиком, он рассказывал мне о замке всякие истории… Почему его нет?

Управляющий смущенно кашлянул.

– Он умер несколько месяцев назад. Я сообщал об этом и вам, и госпоже графине.

– Вот как? Странно, я всегда думал, что он доживет до ста лет, – буркнул граф и уставился в тарелку.

– А почему вы не взяли нового дворецкого? – спросила графиня у Креслера. – Все-таки достаточно времени прошло…

– Это из-за привидений, – объяснила Минна. – Никто не хочет к нам идти.

Вилка застыла в руке графа. Он поднял голову.

– Что еще за привидения?

– Их несколько, – ответила Минна. – Есть Белая дама, а еще убитая графиня Рейтерн со своим черным псом. И недавно мы слышали, как он выл.

Доктор Фридрихсон нахмурился и переглянулся с дочерью.

– Сказки, вне всяких сомнений, – промолвила графиня, передернув своими ослепительными плечами.

– Это не сказки, – возразила я. – Я видела призрак графини… И пса тоже.

– И что, он действительно завыл? – с болезненным любопытством спросил граф.

– Ну да, – ответила я.

– Похоже, вам неизвестно, что это значит, раз вы так спокойно об этом говорите, – усмехнулся мой собеседник.

– Кристиан, – умоляюще проговорила его мать, – не надо.

– Дворецкий говорил, что когда мертвый пес графини завоет, роду Рейтернов придет конец. – Граф со звоном швырнул вилку на стол и поднялся. – Простите, я… Мне что-то нехорошо. Желаю вам всем приятно провести время.

Он удалился быстрым шагом. Старый доктор пожал плечами и спокойно отпил немного вина из бокала.

– Я говорил тебе, – вполголоса заметил он дочери, – что лучше ему было остаться под моим наблюдением.

– В твоей лечебнице? – Тут я впервые увидела, как умеет сердиться светская женщина. – О, ради бога!

– Это не лечебница, а санаторий.

– В котором половина – умалишенные! Благодарю покорно!

Она встала, комкая салфетку. Когда она заговорила, обращаясь к гостям, ее голос дрожал от волнения.

– Приношу свои извинения, дамы и господа… Но семейные обстоятельства… Простите.

Наклонив голову, она поспешила к дверям, за которыми минуту назад скрылся ее сын.

На языке у меня – как, впрочем, и у большинства присутствующих – вертелось множество вопросов, но приличия не позволяли задавать их доктору, который остался за хозяев. Кажется, до конца ужина отец графини проронил только несколько замечаний о погоде и о том, что автомобили неизбежно вытеснят лошадей. По всему было заметно, что еда занимает его куда больше, чем люди, которых его дочь пригласила на ужин. Разумеется, он был вежлив, но сух и скучен, как медицинский справочник.