видеть, и его блуждающий взгляд остановился на маленьком, залитым слезами, лице друга.

- За тобой прыгнул. Как же еще? Ты же, пентюх, без меня пропадешь. – Размазал тот слезу, кровавой кляксой, проведя ладонью по щекам. - Пока летел, следом, наблюдал, как ты это чучело Чернобоговское на фарш перемалываешь. Качественно у тебя это получалось.

- Ты ранен? – Вид залитого кровью шишка взволновал сознание Федора, и он оборвал начавшийся было нескончаемый монолог друга.

- Не. Что со мной будет? Это с тебя натекло. – Махнул тот беспечно рукой. – Но ты меня перебил на самом интересном месте. Так вот. Лечу, значит я за вами следом, наблюдаю, и думаю: «Куда ты столько мяса рубишь? Неужели все это съесть придется? Не осилим ведь вдвоем». Но потом, как-то, не до того стало. Скала слишком быстро приближалась. Только чудом не расшибся, плащика-то у меня такого как у тебя нет. Хорошо на склон попал и как на санках съехал. В аккурат к вашим бездыханным тушкам подкатился. До сих пор зад болит. – Шишок засмеялся, вновь размазав по лицу слезы. - Потом тебя со змеиной шеи стаскивал. Хотел бросить, больно уж тяжелый, но подумал: «Кому я тут байки рассказывать буду, если ты помрешь? Так и от тоски подохнуть можно». Ну а уж затем раны твои обработал, коли уж начал спасать, так чего же останавливаться, да и скучно без дела сидеть и наблюдать, как ты околеваешь потихоньку.

- Балабол. – Улыбнулся Федогран. – Помело. Но ты не представляешь, как я рад видеть твою уродливую рожу.

- Да. Я такой. – Илька гордо выпятил грудь, изобразив колесо и окончательно закатился хохотом, еще больше размазывая окровавленными ладонями по щекам слезы. – Ты не поверишь, братишка, но я тоже рад, что ты жив. – Ткнул он кулаком в плече Федора.

- Я тоже этому рад. – Федогран попытался то же рассмеяться, но не смог, застонав и сморщившись от прострелившего тело спазма.

- Больно? – Сочувственно засуетился Илька. – Полежи немного. Сейчас порошок подействует и полегчает. Подождать надо. Ягирово снадобье творит чудеса. Проверено на собственной шкуре.

Действие волшебного зелья, да еще и молодой организм сделали свое благое дело довольно быстро, и спустя какое-то время наш герой, пусть с трудом и стоном, но самостоятельно, поднялся на ноги.

Шишок тут же заскочил к нему на плече, и пристроившись возле уха, попытался вновь что-то рассказывать, но был безжалостно остановлен, требованием заткнуться и не мешать. Поразмыслить было над чем. Положение тяжелое, можно сказать безвыходное. Как вернуться назад, если даже не знаешь где находишься?

Во время боя, когда все действия происходят скорее на инстинктах, чем на здравом рассудке, задумываться о том: «Что будет потом?», некогда, а вот когда сражение уже позади, раны худо-бедно залечены, перспектива дальнейшего существования становится очень даже актуальной. Умереть от холода и голода, неизвестно где, молодому организму нет никакого желания. Пришла пора решать: «Как из всего этого выбираться?»

Федогран подошел к краю, парящей в бесконечности, скалы и остановился, задумчиво рассматривая открывшееся взору пространство. Один сплошной свет, слепящее пустотой безмолвие. Слева и справа, сверху и снизу, все одно и тоже. Взгляду зацепиться не за что, чтобы хоть как-то сориентироваться. Полная темнота и бесконечный свет, они как брат и сестра - близнецы, вроде разные, но до боли одинаковые, пугающие своей бесконечностью, своим отсутствием жизни, полной дезориентацией, и таинственностью загадочного неведения. Ни малейшего представления: «Где находишься, и что делать дальше?»

Так ничего и не решив, Федогран развернулся и склонился над поверженным противником. Теперь можно было досконально его рассмотреть. Удивительное создание:

Удлиненное тело покрыто, вместо костяной чешуи крупными рубинами, поблескивающими внутренним кровавым светом, исходящим откуда-то изнутри, остывающей туши монстра.

Показавшиеся, поначалу, лошадиными головы, на самом деле выглядели, как виденные когда-то, в далеком, ушедшем в прошлое, будущем мире, драконьи морды, с маленькими острыми рожками, сошедшие с картинок, книжек и компьютерных игр.

Лягушачьи лапы, с острыми как бритвы, лезвиями когтей-кинжалов, и кожаными, зелеными перепонками, между пяти корявых, узловатых в суставах, пальцев.

- Давай камешков, покрупнее, с его шкуры наковыряем. – Прошептал заговорщически в ухо шишок.

- Зачем? – Задумчиво, без всякого интереса ответил вопросом на вопрос Федогран.

- Красиво. – пожал плечами Илька. – Невесте подаришь, ей понравится. Друзьям раздашь. Воеводе. Князю наконец, он любит такое.

- Нет. Богатство, это одно из того, чем Чернобог прельщает своих последователей. Нам такого не надо.

- Тогда когти ему вырви. Смотри какие из них ножи получаться прекрасные. Перл с удовольствием откует и наточит. – Не унимался Илька, сверкая загорающимися жадностью глазами.

- Тоже нет. У меня уже есть оружие с силой Чернобога, упокоенной светлыми богами, внутри. Боюсь, как бы объединившись, две силы обмана, не принесли вреда больше, чем пользы. Незачем рисковать понапрасну. Мы не в том положении. Помощи ждать, если что случится, недоброе, неоткуда.

- И что же? Вот так вот бросишь все это богатство? Ничего себе не возьмешь? – Удивленно произнес шишок с глубоким вздохом разочарования.

- Одну из голов заберу. Покажу Чащуну. Пусть посмотрит и подумает. Такое знание может пригодиться в будущем. Нам еще не один раз воевать с подобными чудовищами придется. – Произнес парень и горько усмехнулся. – Если, конечно, удастся выбраться отсюда, а я пока не представляю, как это сделать.

Федогран сделал шаг назад и выхватил меч из ножен. Одним точным движением, снес одну из голов со змеиной шеи. Упав, с глухим звуком на лед, та внезапно преобразилась:

Кровь вылилась из рубленной раны горкой пепла, и развеялась по ветру снежной пылью. Лошадиная морда рассыпалась по льду белоснежным прахом подхваченным и унесенным вдаль, внезапно поднявшейся, и тут же утихнувшей вьюгой, оставив, после себя, стальной, рогатый череп.

— Это же драконий шлем! – Воскликнул восхищенный увиденным Илька. – Ай да голова! Вот это трофей! Руби скорее вторую. Будет еще один. Эх жаль третья улетела. На всех бы хватило!

- Нет. – Отрезал богатырь. – Это искушение жадностью. Второй шлем принесет раздор между моими братьями. Подарив его одному, я обижу другого. Это не дело.

– Себе-то возьмешь небось?! – Ехидно усмехнулся шишок.

- Возьму. – Кивнул, соглашаясь головой Федогран. – Вышень говорил: «Забрать то, что сердце посоветует», так и поступлю. И не зыркай на меня осуждающими глазами. Бог-судья не зря мне это советовал, если бы не его слова, то