Вдалеке мерцала сапфировая гладь моря. Сицилия не похожа на Мауи, однако этот вид пробуждал в ней воспоминания. Она часто сидела на террасе и смотрела на море, думая, что, если она будет это делать, ее боль притупится. К сожалению, это не работало.

Взяв корзину, Лиа направилась к своему коттеджу. Дорога пролегала вверх по склону. Из-за жары пульс Лиа участился. В какой-то момент у нее закружилась голова и перед глазами все начало расплываться. Остановившись, она вытерла со лба пот и полезла в корзину за бутылкой с водой. Бутылка оказалась пуста.

Ничего страшного. Ей осталось пройти совсем немного. За группой стройных молодых сосен виднелся ее коттедж. На веранде Лиа заметила мужскую фигуру в темном костюме.

Она сказала адвокату Зака, что не хочет с ним встречаться, но он все равно решил приехать, чтобы уговорить ее подписать документы на открытие банковского счета на ее имя. Видимо, Зак хочет таким образом загладить свою вину перед ней, но она по-прежнему не собирается ничего у него брать.

Охвативший ее гнев придал ей сил, и она ускорила шаг. Перед глазами по-прежнему все плыло, но она была настроена решительно. Она скажет этому человеку, чтобы он забирал свои бумаги и шел ко всем чертям. Может, ему и удалось уговорить ее бабушку пропустить его на территорию имения, но она будет непреклонной.

Наконец она поднялась на террасу. Ее сердце бешено колотилось от жары и физической нагрузки.

– Какого черта… – начала она, но в этот момент мужчина повернулся, и у нее пропал дар речи.

В глазах потемнело, колени начали подгибаться, затем она провалилась в черную пустоту.

* * *

Зак был как на иголках. Он ходил взад-вперед по коридору местной больницы, куда отвезли Лиа. Она потеряла сознание на террасе своего коттеджа, но, к счастью, ему удалось ее подхватить. Ее бабушка обещала сказать ему, что с ней. Они с доктором по-прежнему находились в палате Лиа, и он, пребывая в полном неведении, едва удерживался от того, чтобы не ворваться туда.

Он ругал себя за то, что не предупредил Лиа о своем приезде. Если что-то случится с ней или с ребенком, он никогда себе этого не простит.

Зак сжал руки в кулаки. Он был полным идиотом, но, похоже, осознал это слишком поздно.

В ту ночь, когда он, стоя под дождем, рассказывал Лиа о том, что с ним произошло, он чувствовал себя последним мерзавцем, который не заслуживает семейного счастья. Он возненавидел себя за то, что, напуганный раскатом грома, прижал ее к кровати. Он не сделал ей больно, но не мог гарантировать, что подобное не повторится. Тогда он пришел к выводу, что должен немедленно с ней порвать, чтобы защитить ее от неуправляемого зверя, который живет внутри его.

Отпустить ее было самым трудным решением, которое он когда-либо принимал. После ее отъезда он несколько дней бесцельно слонялся по дому, предаваясь воспоминаниям о ней. Невозможность прикоснуться к ней сводила его с ума, но он продолжал убеждать себя в том, что поступил правильно, пожертвовав своим счастьем ради безопасности Лиа и их малыша. Это было слабым утешением.

Однажды Зак собрался с духом и заглянул в ее комнату, которая, несмотря на уютный интерьер, без вещей Лиа казалась пустой и унылой. Увидев на столике свой крест, он почувствовал себя так, словно его ударили под дых, и рухнул на колени. Из его горла вырвался протяжный стон, похожий на волчий вой.

Именно тогда он и осознал, что означали его боль, отчаяние и внутренняя опустошенность. Он любил свою жену, но прогнал ее. Отказался от самого большого подарка, который когда-либо преподносила ему судьба. Ему захотелось немедленно отправиться на Сицилию и умолять Лиа простить его, но он не сделал этого. Сначала ему нужно было как следует поработать над собой, чтобы побороть призраки прошлого, мешавшие ему нормально жить.

Лиа обвинила его в трусости, но он больше не был трусом. За прошедшие несколько недель он сделал все для того, чтобы приехать к ней совершенно другим человеком.

Он готов за нее бороться и сделает все для того, чтобы заслужить ее любовь.

Наконец из палаты Лиа вышел доктор с картой в руках.

– Как она? – нетерпеливо спросил Зак.

– С вашей супругой все будет в порядке, мистер Скотт, но ей нужен отдых. Женщине в ее положении не следует работать на улице в такую жару. Ее организм обезвожен, но мы уже приняли необходимые меры. – Заглянув в карту, доктор покачал головой. – Из-за беременности миссис Скотт нам придется еще какое-то время ее понаблюдать. Если ее состояние будет стабильным, вы сможете через несколько часов забрать ее домой.

Чувство облегчения, которое испытал Зак, было таким сильным, что у него задрожали колени, и ему пришлось опереться рукой о стену.

Только он собрался спросить, может ли повидать Лиа, как из ее палаты вышла Тереза Коретти. Бабушка Лиа была миниатюрной женщиной, но за ее внешней хрупкостью прятался сильный характер.

– Можете к ней зайти, молодой человек, но, если вы ее расстроите, я за себя не отвечаю.

Яростный взгляд, которым она смерила Зака, говорил о том, что, если с головы ее внучки упадет хотя бы один волосок, она его придушит.

– Si, signora, – послушно ответил он, глубоко вдохнул и вошел в палату.

При виде Лиа на больничной кровати его сердце сжалось. Она сидела, прислонившись к подушкам, и смотрела в окно. Ее лицо было бледным.

– Лиа, – с трудом произнес Зак, снедаемый чувством вины.

– Зачем ты приехал, Зак? – спросила она, по-прежнему не глядя на него.

Подойдя к кровати, он сел на стоящий рядом стул. Ему безумно хотелось прикоснуться к Лиа, но он знал, что не должен этого делать.

– Чтобы сказать «прости».

Повернув голову, она пронзила его холодным взглядом:

– Ты проделал такой долгий путь, чтобы попросить у меня прощения? За что? За то, что разбил мне сердце? За то, что отказался от своего ребенка? – Она небрежно махнула рукой. – Уходи, Зак. Я не нуждаюсь в твоих извинениях.

У него сдавило грудь, но он прогнал страх и сказал себе, что у него все получится.

– Я готов бороться.

Лиа прищурилась:

– Я не хочу бороться, Зак. Уходи.

Он взял ее за руку. Она вздрогнула, но не отстранилась.

– Я никуда не уйду. Я хочу бороться за тебя. За нас.

Лиа снова отвернулась. Ее нижняя губа задрожала. Если на нее так подействовали его слова, возможно, у него еще есть шанс.

– Почему я должна тебе верить? – тихо спросила она. – Что изменилось за прошедший месяц? Сейчас ты, наверное, скажешь, что понял, что не можешь без меня жить.

Она снова повернулась к нему. Ее зеленовато-голубые глаза сверкали от гнева, и его вдруг охватил страх. Что, если он ошибся? Что, если она его прогонит?

Он не может этого допустить.