— Я как знала, что чай не помешает, — сказала она, живо заходя в кабинет с подносом. — На тебе после разговора с этими шишками лица нет. Чего опять хотят?

— Новый больной. Герой.

— Устало выглядишь. Съездили бы вы оба отдохнуть, проветрились. А то даже по выходным вас из Центра не выгнать.

— Скоро. Закончим серию опытов и что-нибудь придумаем. Кайл, когда увлечен, его из лаборатории не вытащить.

— Выходные нужно вместе проводить, а еще лучше — не выбираясь из постели, — наставительно произнесла Мари. — А то скоро забудете, что вы пара.

— Мари! — ахнула я, а она мне лишь подмигнула, расставляя чашки.

Я про себя только вздохнула. Дом Декстарион и в эту сферу вмешался. Мне была передана настоятельная рекомендация не афишировать свою личную жизнь и не выставлять ее напоказ. Напомнили о некоем договоре, о котором мне известно и который уже подписан. Когда я сказала представителю Мариана все, что думаю об этом документе, в подписании которого не участвовала, он ответил, что понимает меня. Его лишь попросили передать, что иначе Дому Декстарион придется принять меры.

Это прозвучало с откровенной угрозой в сторону Кайла, и я решила быть более осторожной и не дразнить гусей. Мы с Кайлом живем в соседних квартирах, между которыми установлена смежная дверь. Свою я использую как гардеробную, и душевой кабиной пользуюсь. Кайл просто любит долго отмокать в ванной, а я больше поклонница душа. Да, замуж я за него не вышла, но это казалось тогда мелочью. Какая разница, если мы и дома вместе, и на работе?

— В последнее время даже на ланч вместе не ходите, — ворчала Мари. — Я его уже не один раз с этой Оливией видела.

— Они работают вместе. Здесь ничего удивительного, — усмехнулась я. Мари чуть больше сорока лет, а ворчит как моя родная бабуля, переживающая за личную жизнь внучки. Та тоже недовольна, что мы затянули с помолвкой, и каждый раз спрашивает, когда же свадьба. Что касается ланча, то не всегда наше свободное время совпадает.

К Оливии у меня не было ни грамма ревности. Откровенно некрасивая и совсем юная, но зато вундеркинд. Ее ученые степени вызывают искреннее восхищение. Профессор Мейсон не смог прилететь по состоянию здоровья и прислал свою лучшую ученицу.

— Как Эми? — спросила про племянницу Мари, меняя тему.

— Увлеклась рисованием. Отдала ее в художественную школу. Недавно такой портрет Агаты акварелью нарисовала… — Мари прикрыла рот, сдерживая всхлип. Справившись с минутной слабостью, объяснила: — Как живая.

Мы помолчали. На Рай они переехали всей семьей, а после нападения теней у нее осталась лишь племянница Эми.

— Сердце кровью обливается, когда она с портретом перед сном разговаривает. Знаешь, она до сих пор плачет ночами и просыпается от крика.

— Почему ты мне ничего не говорила? — встревожилась я. — Тени могли оказать на нее воздействие. Приведи ее сюда, я посмотрю.

— Думаешь?

— Лишним точно не будет.

— Мне кажется, я не справляюсь и делаю для нее недостаточно.

— Ты самая лучшая тетя! Ты ее любишь.

— Скажи, ты же знаешь ответ на любой вопрос. Их можно вернуть? Может, Агата тоже бродит до сих пор в лесу… — отведя взгляд, дрогнувшим голосом произнесла она.

Впервые Мари заговорила об этом. После появления Кайла ходили разные слухи, и многие не поверили в официальную версию. От меня многие стали шарахаться, узнав, что я теперь марианка и Нейлани. Но не Мари. Она никогда не поднимала эту тему и ни о чем не расспрашивала, относясь ко мне с прежней теплотой, и вела себя так, будто я обычный человек. Врать ей не хотелось.

— Не бродит. Я это точно знаю.

— Тогда где она? Ее можно вернуть?

В глазах Мари была боль, но еще хуже мне стало от появившейся в них надежды. Вопреки логике, здравому смыслу. Тем больнее ее было расстраивать.

— Те тени, — попыталась я объяснить, — они поглощали жизненную энергию и разрушали тела на глубинном уровне.

Мы для них были как виноград, из которого высасывали середину, оставляя иссохшую кожуру…

— Сейчас поглощенная энергия усвоилась, растворилась, вернуть их уже нельзя. Поздно.

— А два года назад было можно?

— Можно. — Я помолчала, подбирая слова. — Нужно было взять тень, поглотившую человека, и отделить ее энергию от поглощенной. А потом для этой энергии воссоздать тело. Но ты даже не представляешь, сколько нужно сил для этого.

Над подобным принципом мы бьемся теперь. Пытаемся достичь того, чтобы направить в тело только импульс силы, и оно уже само воссоздавало себя. Наши восстанавливающие капсулы действуют похоже, они ускоряют регенерацию, но не способны заново вырастить потерянный глаз или конечность.

— Это можно было сделать для всех? — Мари не услышала того, что я хотела донести до нее.

— Теоретически да. Только, по факту, как определить, какая тень кого поглотила? Отголоски воспоминаний в поглощенной энергии могли среагировать на близкого или любимого человека. И лишь этот человек мог провести разделение энергий, потянув нужную к себе, при условии, что знал, как это делать.

Мари молчала, а я повторила, разжевывая:

— Агата могла бы среагировать на тебя, будь ты рядом, но я не знаю, смогла бы ты почувствовать ее, ведь в этом спектре человеческие органы восприятия не развиты. А я, со всеми своими знаниями, в мешанине энергий людей, поглощенных тенью, не смогла бы почувствовать именно Агату. Понимаешь?

— А ее душа? Она потеряна навсегда? — сдавленно спросила Мари, кажется, поняв суть моих слов.

— Конечно, нет! Все наши слова, поступки оставляют след в эфире вокруг планеты. Он как огромная вычислительная машина, что хранит память обо всех. И однажды родится ребенок, пусть не внешне, но внутренне похожий на Агату, несущий в себе ее характер.

Мари долго смотрела на меня, а потом тихо поблагодарила:

— Спасибо.

Чай мы допивали в молчании, но на этот раз оно не было тяжелым.

Мари все же настояла, чтобы я ушла пораньше. Конец недели, а следующая предстоит нелегкая.

— Губы накрась. Волосы распусти, — давала она наставления, как генерал, направляя меня за Кайлом. Чтобы как увидел, так проникся и в лаборатории не засиживался. — Капелька духов тоже не повредит. И отключи все средства связи. Отдохни нормально, забудь о работе.

Я-то не против, она бы еще обо мне забыла. А то на выходе уже поймали с просьбой просмотреть расчеты. Спасибо Мари, которая забрала из рук всученную мне папку и решительно сообщила, что я очень спешу, все в понедельник. И вообще — записываться надо на прием.

Я тихонечко ускользнула, пока она переругивалась с возмущенным техником. Мне предъявлять претензии тот не решился, выплескивая раздражение на моего секретаря.