– Потому что Кристиан, похоже, что-то мне подлил, из-за чего мое отношение к происходящему изменилось. Я собиралась нанимать частного сыщика, но потом вдруг все это стало казаться неважным.

– Вы считаете, что он мог вам что-нибудь подлить? – недоверчиво уточнил я.

До сих пор я был уверен, что отношение Фридерики к Фальку было дружеским, а такое подозрение с дружбой не вязалось. Никак не вязалось.

– Мне очень плохо было после смерти сестры. Возможно, он думал, что действует для моей пользы, а возможно – что-то пытался скрыть. Я не знаю. Но сейчас, если уж я тут, я непременно выясню, что же случилось с Мартой и почему инор Вайнер даже не в курсе, что она умерла. Правда, я не знаю, откуда начать, но просто так это не оставлю.

– Я помогу. Вашу сестру звали Марта Рильке? Нужна точная дата ее смерти.

В глазах Фридерики появилось столько благодарности, что в ней можно было захлебнуться и утонуть. Словно не я не так давно повел себя по отношению к ней ужасающе грубо. Словно не она с таким гневом и отвращением не так давно смотрела прямо мне в глаза.

После того как капитан Штаден выяснил, что я вовсе не леди Штрауб, его отношение почему-то резко изменилось. Он перестал говорить гадости и смотреть так, что я чувствовала себя на редкость ничтожной и отвратительной. Оказалось, он бывает и вежливым, и приятным. Его обещание помочь неимоверно обрадовало, я почувствовала, что теперь не одна. Но отрезвление пришло почти сразу. Почему он вдруг решил помочь? Не потому ли, что сам замешан?

– Вы знали мою сестру, капитан Штаден? – подозрительно спросила я.

– Откуда? Я здесь всего месяц.

Я немного успокоилась: к смерти Марты он не имеет отношения, поскольку его здесь не было. С Кристианом и местным целителем он тоже не в дружеских отношениях. А вот с Бруном и Кремером – да. Но считать ли это подозрительным?

– Полковнику Циммерману вы расскажете, что я не леди Штрауб?

Я была уверена в его ответе, но он ненадолго задумался и неожиданно сказал:

– С одной стороны, должен. Но с другой стороны, замена леди Штрауб на вас не угрожает безопасности гарнизона. Если я расскажу полковнику, он точно решит, что это непорядок. Тогда с большой вероятностью вас отсюда выставят, а вот настоящую – напротив, доставят. А это не в ваших интересах. И не в моих.

Я удивилась. Ульрику он явно не знал, иначе не принимал бы меня за нее. Казалось бы, какая разница, кого охранять? Вряд ли он принял столь близко к сердцу рассказанную мной историю и теперь стремление помочь затмевает служебный долг. Все это было ужасно подозрительно.

– И какой у вас интерес?

Он усмехнулся, и я поняла, что ответа не получу. Это меня никак не устраивало – если он собирается помогать, то причину нужно знать, иначе внезапно выяснится, что помощь окажется и не помощью вовсе, а попыткой окончательно все прикрыть. Правда, я не знала, было ли что прикрывать…

– Знаете, капитан Штаден, если вы не ответите, то я сама пойду к полковнику и все расскажу.

– Все?

– Все. И про Марту тоже, если вы об этом.

Он недовольно посмотрел, явно не желая расставаться со столь ценными сведениями, но я выразительно прищурилась и даже шаг к двери сделала.

– Видите ли, инорита, – неохотно процедил Штаден, – моя тетя уверена, что вопрос моего брака нельзя пускать на самотек, а лучшая кандидатура – леди Штрауб, с отцом которой она нашла полное взаимопонимание. От знакомства в Гаэрре удалось уклониться, правда, с некоторыми… гм… репутационными потерями и переводом сюда. Я был уверен, что лорду Штраубу моя кандидатура в зятья после случившегося покажется неподходящей. Но я ошибся, и теперь тетя забрасывает письмами с постоянным напоминанием, что леди Штрауб из Траттена должна уехать помолвленной.

Стало интересно, что за репутационные потери он себе устроил, только при воспоминании о которых его лицо приобретает необычайно страдальческий вид, но было понятно, что мое любопытство Штаден удовлетворять не станет. Наверняка, с его точки зрения, он и без того сообщил куда больше, чем собирался. Можно сказать, совершил над собой огромнейшее насилие.

– А просто пояснить тете, что это не ее дело, вы не можете? – удивилась я.

– Видите ли, инорита, – чуть поморщился он, – проблема не в ней, а в лорде Штраубе, которого поставили в известность о том, что я готов жениться. Но жениться на его дочери я не готов, а лорд Штрауб не та персона, которая спокойно примет отказ.

Пожалуй, ситуация немного прояснилась.

– Поэтому вы сразу начали хамить при встрече? Потому что посчитали, что я приехала выйти за вас замуж?

Я вспомнила, как он говорил, что я ему не нравлюсь. Получается, он имел в виду в качестве жены? Я невольно рассмеялась. Богиня, оказывается, нашим военным тоже знаком страх, а самое страшное для них – брак. Штаден чуть смутился.

– А что, по-вашему, я должен был подумать? Что мне ее навязывают силой.

– Почему силой? Возможно, влюбились бы с первого взгляда. Вы же не видели Ульрику?

Тут я ничуть не лукавила: Ульрика была как раз из тех хорошеньких блондинок, которые нравилась мужчинам. Возможно, Штаден и боялся, что не сможет устоять при личной встрече? А Ульрика наверняка не подозревала, что ее не просто отправляли в провинцию, а пытались свести со столь привлекательным капитаном, иначе она бы меня непременно предупредила. Но в ее напутственных словах не было упоминания о ждущем в Траттене «женихе».

– Достаточно, что я о ней слышал, – он нахмурился. – Инорита, вы серьезно полагаете, что я должен жениться на девушке, которая в настоящее время проживает у моего знакомого?

– Может, они только друзья?

Спросила я из вредности, и в ответ получила такой выразительный взгляд, что вопроса устыдилась почти тут же. В самом деле, зачем портить отношения с единственным союзником? И к чему нам вообще говорить про Ульрику, если есть тема куда важнее?

– Как вы думаете, кто здесь мог знать Марту? – спросила я после короткого молчания.

– Вайнер, Циммерман. Почти наверняка Брун – кажется, он в Траттене больше года. Интересно, почему при взгляде на вас он не вспомнил вашу сестру?

Это было как раз не странно.

– Мы с Мартой непохожи. Были.

– Совсем?

– Совсем. Знакомые всегда удивлялись, что мы сестры.

Штаден чуть дернул носом, как-то странно на меня посмотрел и неожиданно предложил:

– А не сходить ли нам на ужин, инорита? Заодно попытаемся что-нибудь выяснить.

– Ой, нет! – я невольно испугалась. – Там этот… Брун. Он опять начнет за мной ухаживать в своей странной манере.

С тяжеловесными комплиментами и проткнутым пальцем. С него станется повредить что-нибудь посущественнее, чтобы наверняка попасть под мое исцеление.