– У вас так плохо защищен сейф? – удивился я.

– Нет, это у капитана Бруна очень хорошо развиты навыки взлома, – зло бросил Вайнер. – Такое впечатление, что готовили его исключительно для того, чтобы потрошить целительские запасы, а не защищать граждан Гарма.

– А почему тогда решетка стоит на жилой комнате, а не на складе?

– Решетка – артефакт. Там оптимальное место, по мнению приглашенного специалиста по безопасности, – несколько туманно ответил Вайнер. – Когда ее установили, наконец удалось спокойно вздохнуть. Это был настоящий ужас, вы просто не представляете. Брун заявлял, что раз уж попал в помещение с алкоголем, обязан принять что-то для храбрости, перед тем как подняться к прекрасной инорите.

Насколько я знаю Бруна, если бы инорита его действительно интересовала, на другое он бы не отвлекся, прямиком отправился к ней. Или отвлекся, но ненадолго – ровно настолько, чтобы подхватить приглянувшуюся емкость и отправиться дальше. Так что слова были скорее отвлекающим маневром от истинной цели.

– И часто ему удавалось добраться до прекрасной инориты? – все же решил уточнить я.

– Ни разу, – грустно подтвердил мои мысли целитель. – Зато запас зелий на спирту на несколько месяцев был уничтожен подчистую.

Итак, решетку поставили все же из-за Бруна, но роман, если он был, случился явно с кем-то другим. Спросить об этом Вайнера или я покажу ненужную заинтересованность? Пожалуй, пока эту тему поднимать не стоит.

– Получается, сейчас помещения целительского отделения защищены примерно одинаково?

– Примерно, – согласился Вайнер. – Но комната леди Штрауб все же чуть сильнее. Кроме того, на ее двери активируется дополнительный защитный артефакт. Так что можете не волноваться, капитан Штаден.

– Хорошо, если так, – позволил я себе улыбку. – А то Циммерман пригрозил серьезными проблемами, если с леди что-то случится. Не хотелось бы из-за такой ерунды получить взыскание.

– Да, Циммерман это любит, – согласился Вайнер. – За его просчеты обычно отвечают другие.

Я уже почти собрался попрощаться, но перед уходом решил уточнить:

– После того как поставили решетку-артефакт, были удачные попытки взлома?

– Брун пытался, но там очень хитрая сигнализация. Инорита вскоре уехала, а значит, у него не осталось повода сюда забираться.

– Согласен, одно дело – случайно завернуть по дороге к даме сердца, и совсем другое – намеренно взламывать сейф целителя… – скучающе согласился я. – Пожалуй, моей подопечной действительно ничего не грозит, так что я с чистой совестью вас покину и пойду устраиваться на эту неделю.

И тут Вайнер осознал масштабы близящейся катастрофы. Повод-то появился новый, а запасы зелий нынче невосстановимы из-за карантина. Он аж привстал на стуле от волнения и сказал явно громче, чем собирался:

– Постойте, капитан Штаден. Почему бы вам на эту неделю не устроится тут?

Предложение выглядело заманчивым, но соглашаться сразу нельзя, соглашаться можно лишь неохотно и после долгих уговоров.

– Тут? В целительском пункте? Увольте. Мы с леди Штрауб не очень ладим, знаете ли.

– Мне так не показалось, – позволил он себе шпильку. – Вы с ней вполне спокойно беседовали.

– Временное перемирие, – пояснил я, – с которым неизвестно, когда что-то где-то взорвется и пойдет новый виток военных действий. В казарме, знаете ли, безопаснее.

– Зато здесь комфортнее, – Вайнер подошел и уцепился за мой рукав. – У нас очень хорошее жилье для целителей, гораздо лучше выделяемого офицерам в гарнизоне. Да и наверняка к этому времени все приличное разобрали. Как бы вас в общую казарму не направили, к рядовым… А здесь под боком красивая девушка…

– Вот именно, а еще незамужняя, – веско подчеркнул я. – Пойдут сплетни, не дай Богиня, а полковник Циммерман при первой нашей встрече прямо сказал, что женит при малейшей возможности. Нет уж, оставьте этот риск себе.

На мгновение Вайнер задумался, но, похоже, решил, что расстаться со свободой не готов. Посчитал, что одного целителя на гарнизон хватит, или сплетни о настоящей леди Штрауб дошли и до него?

– Но если нас будет двое, то мы, в случае чего, сможем свидетельствовать в пользу друг друга, – предложил Вайнер. – Капитан Штаден, с вашей стороны крайне неразумно портить отношения с единственным гарнизонным целителем.

– Вы угрожаете? – удивился я. – С вашей стороны это тоже не слишком разумно.

– Что вы! – взмахнул он свободной рукой. – Я хочу сказать, что мы можем быть полезны друг другу, понимаете? Что вам стоит пожить здесь все время практики леди?

Уже не неделя?

– У меня квартира в городе, – напомнил я.

– Из которой вы не сможете эффективно защищать подопечную.

– Помилуйте, инор Вайнер, что ей тут грозит, если мы только что выяснили, что защиту ставил специалист из штаба? Вы сомневаетесь в его работе?

– Я не сомневаюсь в предприимчивости Бруна.

Как бы в подтверждение этих слов донесся басовитый голос приятеля, что-то выяснявшего поблизости от целительского пункта. Уверенно выяснявшего, и со стороны, на которую выходят окна Фридерики. Я нахмурился. Не сыграет ли с ней злую шутку репутация нанимательницы? И чем только она думала, когда соглашалась на этакую глупость? Явно не головой.

– Видите? Он уже здесь, – трагически сказал Вайнер. – Рыщет поблизости, ищет слабину в защите и, помяните мое слово, непременно найдет. И тогда опять доберется до моих зелий.

– Пожалуй, сейчас он больше заинтересован в девушке.

– До нее он тоже доберется, – убежденно сказал Вайнер, – но уже под зельями, понимаете? И тогда вы точно не выполните поручение полковника.

– Не уверен, что это будет моей проблемой…

Но сомнения в голос подпустил.

– Капитан Штаден, поселившись тут, вы наверняка выполните поручение Циммермана и заслужите мою благодарность. Для вас всегда будут зелья, которых нет для других. А также мелкие целительские процедуры по вытрезвлению и снятию похмелья.

Предложение было очень щедрое, и я дал себя уговорить. Обрадованный Вайнер вручил ключ от комнаты, чтобы я заселялся прямо сейчас, но я первым делом вышел посмотреть, что затеял Брун.

Как я и думал, он стоял под окнами Фридерики и с отвращением изучал почему-то не решетку, а розы. Очень красивые плетистые розовые розы со слабым, но приятным ароматом, а не нравились они моему приятелю, скорее всего, потому что их шипы были куда длиннее, чем обычно прилагались к розам. Да, на такие свалишься, будешь весь в мелкую дырочку, а Брун если попытается левитировать, защиту не удержит и свалится прямо на этот куст.

– О, Гюнтер, – обрадовался Брун. – Думаю, а не сжечь ли эту пакость в целях профилактики. Она точно разносит «Черный ветер». Сердцем чувствую.