Вот к этому «вдруг» я и готовился. Внутренне собирал в кулак все силы для борьбы. И для того, чтобы не размякнуть в решающий момент, мне требовалось быть злым.

Хлопнули дверцы машины. На удивление, Георгий Петрович сидел не впереди, как полагалось по званию, а сзади. Переднее сиденье он уступил своему мощному приятелю Владимиру Вениаминовичу.

И теперь, выкарабкиваясь через заднюю дверь, генерал морщился и охал:

— Ну, вот как тут можно ездить? Давно пора пересесть на хорошую машину.

— Что ты причитаешь, Георгий Петрович? — улыбнулся Владимир Вениаминович. — Никто тебя насильно на этого «козлика» не сажал, ты сам так захотел.

Сам он легко выпрыгнул на землю, с удовольствием потянулся и стал осматриваться.

— Чудесно! — с одобрением в голосе пророкотал он. — Просто чудесно. Вынужден вас огорчить, друзья мои! Вы — негодные рассказчики. Эта деревня куда лучше, чем мне казалось после разговоров с вами.

Рустам открыл задний борт «Уазика». Оттуда рыжими молниями выпрыгнули два спаниеля и принялись с визгом носиться и прыгать вокруг охотников.

— Арчи! Рони! Ко мне! — строгим басом окликнул их Владимир Вениаминович.

Рустам принялся выгружать вещи. Спаниели вились возле его ног и всячески ему мешали.

Я вздохнул, нехотя поднялся со ступеньки и пошёл навстречу гостям.

— Добрый вечер, Андрей Иванович!

Владимир Вениаминович протянул мне руку, взглядом мгновенно оценивая моё состояние. Георгий Петрович тоже подошёл поздороваться.

— Ну, как, Андрей Иванович? Готов к открытию сезона? Покажешь завтра утиные места?

— Погоди, Жора! — остановил его Владимир Вениаминович. — Я вижу, что у Андрея Ивановича есть к нам вопросы.

Он повернулся ко мне.

— Давайте сначала выгрузим вещи. А потом сразу поговорим начистоту. Хорошо?

Глава 12

Вчетвером мы быстро перетаскали вещи в дом. Поклажи у охотников оказалось много.

— Тут половина вещей тебе, Андрей Иванович, — сказал генерал. — Подарок на новоселье. Всё же, это мы с Александром Сергеевичем уговорили тебя сняться с насиженного места.

— Спасибо, — ответил я, чтобы не показаться невежливым.

Надежда на то, что я не проговорился, таяла на глазах. Достаточно было посмотреть на поведение Владимира Вениаминовича.

— Ты погляди, что мы привезли, — сказал Георгий Петрович.

Но Владимир Вениаминович мягко остановил его.

— Потом, Жора! Сначала разговор, как обещали. Идёмте на реку, Андрей Иванович!

Я поднял брови, всем видом изображая удивление. Ну, а что ещё мне оставалось?

И тут генерал проявил характер.

— Нет, Володя, — твёрдо сказал он. — Моя промашка — мне и отвечать. Тем более что тебе Андрей Иванович не доверяет, зная твои способности.

Меня так и подмывало сказать, что Георгию Петровичу я теперь тоже не доверяю, но я промолчал. Ни к чему лезть в бутылку раньше времени. Если всё пойдёт плохо, поскандалить я ещё успею. А вот больше, пожалуй, ничего.

Я молча повернулся и вышел за дверь. Георгий Петрович шёл за мной.

Я спустился по тропинке к реке и остановился у начала мостков, с удовольствием глядя на текущую воду и вдыхая запах дыма, идущий от недавно протопленной бани.

Георгий Петрович подошёл и встал рядом со мной.

— Андрей Иванович, я должен попросить у тебя прощения, — прямо сказал он. — Ты ведь уже догадался, что произошло?

Про себя я решил не отвечать ни на какие вопросы, и ни в чём не признаваться. Это был крохотный шанс, глупый и детский. Но в моём положении и он — лучше, чем ничего.

Поэтому я молча посмотрел на генерала, ожидая продолжения разговора.

Георгий Петрович вздохнул.

— Чёрт, тяжело-то как, — пробормотал он, — и стыдно.

Но я не собирался облегчать ему работу.

— В общем, Володя — психотерапевт, — сказал Георгий Петрович, — и мой давний друг. Мы с ним ещё в Корее работали вместе с... с нашим контингентом. Пойми, Андрей Иванович! Я тебя ни в чём не подозревал. Просто хотел помочь. Уж больно ты тревожился об отце. Я заподозрил, что у тебя детская травма психики, или что-то в таком роде. А с этими проблемами психотерапевты справляются отлично. Это пока закрытая информация, не для всех. Вот я и попросил Володю, прийти ко мне домой, глянуть по-дружески.

— Георгий Петрович, а где вы служите? — неожиданно спросил я.

Генерал посмотрел мне прямо в глаза.

— Это закрытая информация, Андрей Иванович. Не обижайся.

— А Рустам сказал, что в пехоте, — задумчиво протянул я и снова отвернулся к реке.

— Правильно сказал, — ответил Георгий Петрович, — это я его попросил. Но тебе скажу — не в пехоте.

— Понятно. И что вы от меня хотите?

Я очень старался, чтобы мой голос звучал спокойно, равнодушно.

— Чёрт! — генерал чуть не сорвался на крик. — Да ничего я от тебя не хочу! Извиниться разве за то, что всё так неудачно вышло.

— Неудачно? — удивился я. — Но ведь это же не случайность. Вы и в гости меня затем пригласили, чтобы со своим другом познакомить. Кстати, а он кто такой?

Я понимал, что хамлю. Но пёр напролом, и уже не мог остановиться.

— Беглов Владимир Вениаминович, — неожиданно мирно ответил генерал. — Полковник, доктор медицинских наук. Психотерапевт.

— Спасибо. А то до сих пор он знал обо мне намного больше, чем я о нём.

Я вдруг почувствовал, что у меня подрагивает колено от усталости. Оказывается, всё это время у меня от напряжения сводило мышцы ног. И теперь они почти отказывались служить.

Я переступил с ноги на ногу. Стало чуть полегче.

— Значит, вы от меня ничего не хотите? — переспросил я.

— Ничего, — негромко подтвердил генерал.

— А могу я спросить — почему?

Генерал немного помолчал.

— Объясню. Все эти две недели я думал о том, что произошло. И пришёл к выводу, что не сумею использовать эту информацию на благо страны. Во-первых, ты, Андрей Иванович, знаешь не так много. Не обижайся, но это правда.

— А во-вторых?

Ласточка скользнула над самой водой, ловя толкущуюся мошкару. Видно, будет дождь.

— А во-вторых, я сам боюсь, — неожиданно сказал Георгий Петрович.

Этого я не ожидал.

— Если всё будет так... так, как я думаю — значит, система прогнила очень давно, — тихо продолжил генерал. — И настолько глубоко, что даже я не сумею разобраться. И при малейшей ошибке