— Повторится, Нед!

Он с жадностью завладел ее ртом, в два счета доказав, как сильно она ошибалась. Когда их губы встретились, а языки сплелись, Айви поняла: у нее есть только одно желание — чтобы этот поцелуй никогда не кончался. Охваченная огнем страсти, она проклинала желание, с которым невозможно бороться и на которое нельзя просто не обратить внимания. Она проклинала себя за то, что пала его жертвой. Она проклинала мужчину, который одним махом воплотил в жизнь ее самые заветные мечты и уничтожил их. А ведь она впервые встретила человека, которому готова была отдать сердце.

На этот раз поцелуй прервала Айви, отпрянув с жалобным писком. В этот самый момент послышались шаги по лестнице. Айви смахнула слезы и поправила одежду. Лорд Харроу прошел мимо нее и встретил миссис Уолщ у двери.

— Пришел ваш поверенный, милорд. Ему необходима ваша подпись на каких-то документах.

— Спасибо. Скажите ему, что я сейчас спущусь. — Когда экономка ушла, маркиз снова повернулся к Айви. — Извини, Нед. Но ничего нельзя поделать. Собирай вещи. Утром ты уезжаешь.

— Меня зовут Айви, — сообщила она. — И я вовсе не намерена уезжать отсюда. Во всяком случае, пока.

Тем вечером лорд Харроу уехал в город вместе со своим поверенным. Айви узнала об этом не от него. Ей он не сказал ни слова. Когда мрачные тени деревьев удлинились, она в одиночестве отправилась в сад, отлично понимая, что не будет привычной вечерней прогулки и обсуждения дневных событий. Тем не менее в саду она чувствовала себя уверенной и спокойной, словно он придавал ей силы. Медленно шагая по дорожкам, она размышляла, как быть дальше.

Покинув Харроувуд, она лишалась последней возможности узнать, где находится леди Гвендолин. Этого нельзя было допустить. И Айви начала прикидывать, не может ли она довериться лорду Харроу.

Пожалуй, это было бы предательством по отношению к Виктории, которая особенно настаивала на том, чтобы никто не знал о подарке ее кузена. Айви дала обещание. Имеет ли она право пересмотреть свое обещание, внести в него кое-какие изменения? Виктория сказала, что никто не должен знать, определенно имея в виду ни одно живое существо на планете. Нарушив свое обещание, Айви не просто разочарует подругу, она совершит акт измены королеве.

С другой стороны, не сообщить лорду Харроу о действиях его сестры означало предать его и предать собственное сердце Айви. Присев на мраморное ограждение фонтана и сложив руки на коленях, Айви уставилась на ангела, словно надеялась получить от него ответы на мучившие ее вопросы.

— Я видел, как вы гуляли, мастер Нед, и решил, что должен вас предупредить: лорд Харроу не сможет присоединиться к вам сегодня вечером.

Спокойно глядя на изуродованную фигуру Сесила, Айви не нашла в ней ничего отталкивающего. Да и предположение, что он угадал ее секрет и не выдал ее, не могло не способствовать появлению дружеской симпатии. Айви приветливо улыбнулась.

Садовник снял шляпу и вежливо поклонился. Это укрепило ее уверенность в том, что садовник знает, что перед ним женщина.

— Он уехал по делам и вернется поздно.

— Спасибо, Сесил, но я его не ждал, — грустно сказала она.

Она не могла не думать о том, что всеми делами лорд Харроу весьма успешно управлял из дома и сейчас уехал из поместья, чтобы не встречаться с ней. Однако его длительное отсутствие давало ей неожиданную возможность.

— Очень хорошо, что он наконец взял ассистента. Никто не должен проводить столько времени в одиночестве, сколько он.

Садовник наклонил голову и заковылял прочь.

— Боюсь, я здесь надолго не задержусь, — сказала Айви. — Лорд Харроу мной не слишком доволен!

Сесил остановился.

— Вы ошибаетесь, молодой сэр. Он доволен, даже слишком доволен, и в этом корень проблемы.

Он нахлобучил на голову свою бесформенную шляпу и отсалютовал ей двумя пальцами.

Провожая его взглядом, Айви почувствовала комок в горле. Милый Сесил. Был бы он к ней также добр, если бы знал, что она собирается сделать? Отбросив чувство вины, она спрыгнула на землю и пошла к дому.

—Добро пожаловать домой, милорд.

Открывший дверь лакей помог Саймону снять плащ и протянул руки, чтобы взять его шляпу и перчатки.

— Спасибо, Дэниел, на сегодня все, можешь идти спать.

— Очень хорошо, спасибо, милорд.

Саймон устало пошел вверх по лестнице. Вообще-то он собирался не возвращаться сегодня домой. Он обдумывал возможность вообще не возвращаться до отъезда Неда.

Честно говоря, он просто боялся, что если увидит ее еще раз, то никогда не отпустит от себя.

Но бежать из собственного дома — это трусость. А трусом он себя не считал. Проще всего было бы обвинить Айви в обмане и посчитать, что она получила по заслугам. Но все дело в том, что он не винил ее. Если бы существовал какой- то закон, мешавший ему воплотить в жизнь свою страсть, он бы и сам сделал все возможное, чтобы обойти его.

Если бы только он мог остаться слепым, или продолжать притворяться, или не целовать ее…

Остановившись у перил, он невесело рассмеялся. И то, и другое, и третье было невозможно. Как может мужчина смотреть на это цветущее лицо и изящную фигуру и не видеть красоты, бьющей через край женственности? Что касается притворства, он вызвал ее утром в сад, чтобы вежливо и тактично уволить, а не хватать в охапку и безумно целовать. Да и вид ее освещенного лунным светом обнаженного тела навеки запечатлелся в его памяти.

Случившееся доказало, что они не могут работать вместе, не в состоянии оставаться рядом и не поддаться искушению. Но даже если больше ничего не будет, он должен поблагодарить ее за прошедшую неделю. Ее неподдельный энтузиазм был заразительным, и впервые за много лет он почувствовал себя рядом с ней юным и — зубы Галилея — восторженным идеалистом. К тому же он обязан открыто признать ее таланты. Она не должна думать, что разочаровала его как ассистент.

Или как женщина.

Непрошеная мысль заставила маркиза вздрогнуть и замедлить шаги. Он убеждал себя, что подобные мысли до добра не доведут, тем более что утром намеревался попрощаться со своей гостьей. Взяв зажженную свечу из подсвечника у двери, он вытянул вперед руку, чтобы осветить себе дорогу.

Ему не стоило беспокоиться.

Заметив отсвет свечи, падавший из гостиной, Саймон в недоумении остановился. Тихо закрыв за собой дверь, он задул свечу. В нескольких футах от него темнел камин — холодный и пустой. В спальне, наверное, такой же — он никогда не зажигал камины в своих апартаментах до середины ноября.

Никто из слуг не мог находиться в его личных покоях в такой час — им здесь просто нечего было делать. Все, кроме Дэниела и миссис Уолш, уже давно спали. Проникновение постороннего человека в дом было также маловероятным. Оставалось…

Маркиз вошел в спальню и направился на свет, который виднелся из гардеробной.