Англичане убрали памятник Виссману и впоследствии заменили его абстрактным, анонимным аскари, который, если не читать надпись Киплинга, может иметь сейчас совсем иной, новый смысл. Это, конечно, ни больше ни меньше как случайное совпадение, но статую поставили так, что штык аскари направлен на юг, в сторону расистских режимов Родезии и ЮАР. Поэтому сейчас в столице государства, на территории которого находится Комитет освобождения ОАЕ и штаб-квартиры национально-освободительных движений юга континента, аскари можно рассматривать как символ борющейся Африки с острием штыка, направленным против колониализма и апартхейда[10].

А табличка, которую мало кто читает, может быть, со временем попадет в городской музей и представит некоторый интерес для тех, кто занимается творчеством Киплинга.

Город изнутри

Безусловно, у Дар-эс-Салама есть и более сложные загадки и проблемы, чем название города или происхождение и смысл отдельных исторических памятников. Вот одна из них, пожалуй, самая главная. По последней переписи, в 1967 г. в столице насчитывалось 272 515 жителей, а все население страны составляло 12 231 тыс. человек. Демографы подсчитали, что за последнее время общий прирост населения в Танзании в среднем составляет 2,7 %, в то время как в Дар-эс-Саламе количество жителей увеличивается на 10 % в год. Это представляет довольно значительную диспропорцию к общему росту населения страны, и если так будет продолжаться, то где-то в середине восьмидесятых годов каждый десятый танзаниец станет жителем Дар-эс-Салама.

Возможно ли это? Теоретически, видимо, да. Но как это будет выглядеть на практике, пока трудно себе представить. Прежде всего такой рост противоречит кур-. су правительства Ньерере, направленному в настоящее время на преимущественное развитие сельской общины на принципах деревень «уджамаа». Основные силы и средства брошены сейчас на преобразование натуральной африканской деревни в коллективное товарное хозяйство. Это понятно в условиях аграрной страны, которая пытается изыскать внутренние ресурсы и возможности для своего дальнейшего развития.

Дар-эс-Салам. Здание кооперативного центра

Однако происходит обратный процесс: какая-то часть населения деревни, главным образом молодежь, стихийно старается оторваться от земли, уйти на заработки в город. Именно за счет притока сельской неквалифицированной рабочей силы и создается высокий процент роста населения Дар-эс-Салама. В городе пока не ощущается острой проблемы безработицы. Тем не менее бурный приток деревенской молодежи уже начинает оформляться в определенную социальную проблему. Вместе со стихийным ростом столицы увеличивается, например, преступность, главным образом мелкое воровство, ограбления частных квартир, небольших лавчонок, магазинов и т. п. Инспектор уголовной полиции Акилималп сказал мне как-то, между прочим, что у него на расследовании скапливается по тридцать-сорок дел одновременно.

Кто же эти лица, охочие до чужого добра? В управлении уголовной полиции листаю толстые альбомы в потертых дерматиновых переплетах. На каждой странице шесть-восемь фотокарточек. Это разыскиваемые преступники или лица, имевшие неоднократные судимости. У каждого на груди белая табличка с именем и номером уголовного дела. Возраст можно не указывать: в основном молодежь…

Позади здания городского суда, которое фасадом выходит на красивую набережную порта, есть небольшой открытый дворик. В 8.30 утра отворяется дверь и у входа появляется пожилой «Геркулес» в полицейской форме с пышными усами. В руках у пего большая связка наручников — этакие никелированные бублики на цепочках. За ним в дверях — толпа юнцов. Они испуганно озираются по сторонам, жмурятся от яркого утреннего солнца и смиренно ждут своей очереди. Их скрепляют по двое и отпускают во двор немного поразмяться перед судом. Суд начнется через полчаса, в 9.00. Их пропустят первыми, с ними все ясно: это шпана, мелкие воры, бродяги, хулиганы, все, что набралось за прошедшие сутки, — несколько десятков молодых парней в возрасте примерно 18–20 лет, может, чуть старше. Они гуляют практически без охраны, стеснительно позвякивая «бубликами», по виду многие попались впервые.

Министр финансов Танзании, выступая на сессии Национальной ассамблеи с проектом бюджета на 1971/72 финансовый год, предложил, в частности, увеличить импортную пошлину на различные механизмы для поднятия и транспортировки тяжестей до 30 % их стоимости, обосновав свое предложение так: «Было бы нереалистично полагать, что такая мера поможет намного увеличить занятость рабочих, но если она заставит управляющих компаниями лишний раз задуматься над выбором между местной рабочей силой и ввозимой техникой для определенных транспортных и складских операций, то уже это пойдет на пользу».

Разумеется, такой путь частичного ограничения механизации производства за счет более широкого привлечения дешевой местной рабочей силы может рассматриваться лишь как временное явление, до некоторой степени тормозящее рост безработицы. Тем не менее оно свидетельствует о том, что проблемы перенаселения города и занятости рабочей силы начинают уже вызывать определенные опасения в правительственных кругах.

Это явление не представляет собой нечто специфическое только для Дар-эс-Салама. Скорее наоборот: проблема урбанизации и роста городских низов в Дар-эс-Саламе ощущается гораздо меньше, чем, например, в столице соседней Кении — Найроби, где преступность достигла поистине угрожающих размеров и уже переросла в формы организованного гангстеризма.

Необходимо также отметить, что муниципалитет Дар-эс-Салама и городские организации партии ТАНУ проявляют немалую заботу о социальном благоустройстве города. На моих глазах в Дар-эс-Саламе исчезли нищие. Министр внутренних дел Танзании, выступая на одной из пресс-конференций, подчеркнул, что в задачи правосудия входит не только наказание преступника, но и в первую очередь его перевоспитание. Руководство Молодежной лиги ТАНУ поставило вопрос об организации службы общественного порядка, по сути своей напоминающей наши народные дружины.

Не сдается внаем

Другое явление представляет собой нечто весьма специфическое именно для Дар-эс-Салама. Оно тоже раскрывалось у меня на глазах, и я стал не только свидетелем, но и лицом, непосредственно заинтересованным в развивающихся событиях.

В самом начале главы я писал, что первые слова, услышанные мною на русском языке в аэропорту Дар-эс-Салама, были несколько обескураживающими. Речь шла о трудностях с жильем. И вот после нескольких дней в отеле, после того как идиллическое восхищение первозданной красотой природы несколько спало, я вплотную занялся поисками подходящего помещения для жилья. Эти поиски заняли у меня несколько месяцев. Вот тут-то я не раз вспомнил своего приятеля. Оказалось, что в Дар-эс-Саламе ничто не сдается внаем. Вы можете купить домик или квартиру, но не арендовать. Не то, чтобы правительство запрещало сдавать внаймы, так сказать, излишки площади, нет. Просто, пытаясь обойти высокий налог на ренту, домовладельцы предпочитали заключать фиктивные контракты о купле-продаже и тем самым получать больший доход с капитала, вложенного в строительство жилых домов, и на него строить все новые и новые дома. Надо сказать, что «излишки» у