Да, так все и происходит – в самых примитивных компьтерных «леталках-стрелялках». В жизни сложнее. Каждый вылет боевого самолета – это дорогой, дефицитный ресурс, его приходится делить, и не все запросы выполняются; что касается пикирующих Ju-87, то их на всем Восточном фронте от Балтики до Одессы к началу июля было менее 300. Открываем доклад командира немецкой 17 PzD и читаем: «7 июля. Самолеты-разведчики постоянно докладывают о большом скоплении войск противника вокруг Сенно. Заявка на выделение пикирующих бомбардировщиков для уничтожения противника при нахождении его в исходном районе не удовлетворена».

Кстати, двумя строками выше такая запись: «Вражеская артиллерия усиливает огонь по позициям боевой группы Лихта одновременно с бомбардировками авиации противника с бреющего полета». Вероятно, упомянуты новейшие на тот момент Ил-2 из состава 430-го штурмового авиаполка; эта авиачасть «особого назначения» была укомплектована летчиками высшей квалификации из НИИ ВВС; в составе 23-й авиадивизии, приданной мехкорпусам в Лепельской операции, был и еще один такой «особый» полк – 401-й истребительный под командованием знаменитого летчика-испытателя Константина Кокинакки. Так что не только немецкие самолеты завывали в воздухе…

Вернемся, однако, к немцам. Пикировщик Ju-87 мог поднять всего 5 (пять) бомб. Четыре легкие 50-кг под крыльями и одна тяжелая (250 или 500 кг) на специальном рычаге-качалке под фюзеляжем. Испытания, проведенные в НИИ авиационного вооружения, показали, что советская ФАБ-50 способна поразить легкий (!) танк с броней 15–20 мм лишь при взрыве на расстоянии 1–3 метра, немецкие бомбы за счет худшего качества ВВ требовали на 50–70 % меньшего расстояния; проще говоря, нужно было прямое попадание бомбы в танк. Возможно ли его достигнуть?

Полигонные испытания показали, что советский пикировщик Пе-2 с использованием созданного в конце войны полуавтоматического прицела ПБП-4 способен был уложить бомбы в круг диаметром 90 метров. Сколько бомб надо сбросить, чтобы при такой точности попасть в танк? На всесокрушающем Ju-87 бомбардировочного прицела не было вовсе. Цель визировалась в «сетке» стрелкового (!) прицела Revi С/12, угол пикирования определялся по меткам-штрихам на остеклении кабины, все остальные параметры (высота, скорость, две угловые скорости, ветер) определялись «классовым чутьем». И вы думаете, что по меткам-штрихам «коршуны Геринга» бомбили много точнее «сталинских соколов»?

Вопрос этот был досконально исследован офицерами Оперативного управления штаба ВВС КА совместно с инженерами НИП авиационных вооружений летом 1942 г. на Брянском и Западном фронтах. Установлено следующее:

«В период с 6.7 по 14.7.42 г. 3-ю Гв. танковую бригаду ежедневно бомбила немецкая авиация в среднем около 200 вылетов бомбардировщиков в день. Несмотря на такие интенсивные бомбежки, бригада безвозвратных потерь от авиации не имеет. За это время было два случая повреждения танков… В марте 1942 г. в районе г. Холм в поле остался один тяжелый танк КВ-1 из состава 71-й тбр. Авиация противника пыталась уничтожить его в течение двух дней. В общей сложности произведено 60 вылетов Ju-87, Ju-88, He-111. Прямых попаданий не оказалось, осколки [бомб] поражения танку не причинили…

В той же бригаде 21 января 1942 г. колонна из 22 легких и средних танков, рассредоточенных на дистанции 50–100 м один от другого, была атакована немецкой авиацией. Самолеты Ju-88 двумя эшелонами по 24 самолета в каждом в течение двух часов бомбили и обстреливали танки. Бомбили с пикирования, с высоты 600 м и ниже, сбрасывались фугасные бомбы калибра от 50 до 250 кг. Только у одного танка был пробит масляный бак…

Генералу армии Жукову было доложено, что мехгруппа генерал-майора Бычковского (Западный фронт) в период с 4 по 9 августа потеряла 106 танков от воздействия авиации противника. Как показало расследование, из 106 выведенных из строя танков только 2 были поражены авиацией, несмотря на ожесточенные бомбардировки, которые проводил противник с малых высот…»

И так далее на множестве страниц… В феврале 1944 г. «Сборник материалов по изучению опыта войны», выпуск 10, подвел такие итоги: «Малые размеры и большая прочность танков, благодаря которым для их поражения требуется прямое попадание или взрыв бомб в непосредственной близости от танков, обусловливают низкую вероятность попадания и вследствие этого малую эффективность бомбардировочных действий авиации… Боевая материальная часть, особенно тяжелые и средние танки, несут при этом ничтожно малые потери».

В перечне «объективных причин», обусловивших ничтожный результат боевого применения мехкорпусов Красной Армии, номером два (после всесокрушающей немецкой авиации) идет отсутствие бензина. Горючее у нас заканчивается сразу же после начала активных боевых действий. Не стала в этом вопросе исключением и история контрудара под Лепелем, Сенно.

«К исходу 6 июля танки почти израсходовали запас горючего» – пишет в своих воспоминаниях генерал-полковник, в июле 41-го в звании полковника руководивший штабом 5 МК. Память подвела немолодого человека? Нет, и в первичных документах 5 МК и его дивизий мы находим те же сетования на постоянно иссякающий бензин в баках танков.

«В 20:00 6 июля командир корпуса решил остановить на ночь части на достигнутых рубежах, подвести горючее, дозаправить машины…» Следующий день: «Из-за недостатка горючего боевая часть (без тылов) 25-го и 26-го полков во главе с командиром дивизии остановилась в районе Вейно, где находилась до подвоза горючего – до вечера 7.7.41 г.» Наступило утро 8 июля. «Исходное положение для атаки полки заняли: 26-й полк в 11:00, 25-й полк стоял без горючего… Из-за отсутствия горючего в большинстве машин 33-го тп часть машин встала на поле боя…» Затем пришел вечер. «Командир дивизии решил 22:00 8.7.41, прикрываясь с фронта батальоном мотопехоты, отвести танки поочередно для дозаправки…» И так далее, до окончательного разгрома.

Вероятность поражения танка авиабомбой – это сложная статистическая задача, решение которой зависит от десятков технических и тактических параметров. А вот запас хода танка – это даже не «задача», а просто цифра. Не открывая ни одного справочника, можно догадаться, что в эпоху 2 МВ таких танков, которые не могли пройти на одной заправке горючего больше 45 км (расстояние от Орши до упомянутого выше хутора Вейно), просто не существовало в природе.

Всего в наступлении (большая часть которого состояла из марша без соприкосновения с противником) от Орши до Толпино, Липовичи танковые дивизии 5 МК прошли порядка 65–70 км по прямой. С учетом боевого маневрирования, может быть, наберутся все 100 км. Как на это могло не хватить горючего? Основу танкового парка 5 МК составляли БТ-7 (565 ед. из 880). Минимальная цифра запаса хода танка БТ-7 (по грунтовой дороге на гусеницах) составляет 180 км. Чуть меньше (150–175 км) у Т-26 разных модификаций; у дизельного Т-34 заметно больше – 250 км по пересеченной местности.

Первая задача (наступление на Лепель) могла быть решена на одной заправке – той, что в баках боевых машин. И только при решении последующей задачи (удар во фланг и тыл полоцкой группировки противника) возникла бы необходимость в дозаправке. Для этого в двух танковых дивизиях 5 МК числилось 284 автоцистерны. Обычно использовалась «трехтонка» ЗиС-5, но могла быть и «полуторка» (ГАЗ-АА). Даже в худшем случае – это более 400 тонн горючего одним рейсом. Объем бака танка БТ-7 составлял 650 литров, то есть 460 килограммов; вес полной заправки всех «бэтэшек» 13-й и 17-й танковых дивизий составляет 230 тонн. В чем проблема?