Тем временем юго-западнее Сенно в бой, наконец-то, вступили танковые дивизии 5 МК. Боевой приказ командира мехкорпуса № 04 требовал начать наступление в 9 утра, «уничтожить противостоящего противника и к исходу дня 8.7. овладеть Лепель». Первой в атаку пошла 17-я тд; результат отражен в докладе командира немецкой 17 PzD таким образом: «В 8:10 ч. начинается сильная атака танков и пехоты на Липовичи и Толпино, поддержанная хорошо подготовленным огнем артиллерии. В тяжелом артдивизионе около Липовичи орудия ведут огонь до последнего выстрела, некоторые орудийные расчеты прямыми попаданиями убиты возле орудий. Здесь танкам противника удается ворваться на позиции пехоты, которая после выхода из строя артиллерии и противотанковых орудий ничем не может ответить…»

В такой ситуации командир 17 PzD решил вывести танковый полк дивизии из боя за Сенно, развернуть его на юг и через Овсище, Белица нанести удар в тыл танковой группировки противника (т. е. 17-й тд). Маневр удался: «Танковый полк проложил себе дорогу через скопления танков противника и после ожесточенных боев в 21:15 вышел к Толпино. На пути наступления он уничтожил 70 танков противника и большое количество грузовиков с пехотой». Цифра отнюдь не преувеличена, так как согласно докладу командира 17-й тд только один из двух танковых полков дивизии (34-й тп) потерял 8–10 июля 84 танка (напомню, что к началу операции в 17-й тд числилось 418 танков – абсолютное первое место во всей Красной Армии).

Разгром 17-й тд описан в Боевом донесении № 04 штаба 5 МК так: В 18:00 около 100 средних и легких танков противника, прорвав организованную противотанковую оборону, прорвались в направлении КП командира корпуса и нанесли удар по тылу главной группировки успешно продвигавшихся в направлении Вятерово частей 17-й тд. Атака танков противника по тылам 17-й тд была поддержана мотоциклистами силою до двух батальонов (около 800 человек) при большом насыщении противотанковых пушек. В результате такого удара боевые порядки частей были нарушены и части откатились в различных направлениях…» При этом мотострелковый полк 17-й тд был отрезан от основных сил дивизии и связь с ним была утеряна.

Вторая танковая дивизия корпуса (13-я тд) полдня собиралась и сосредотачивалась для атаки, причем один дивизион артполка дополз до огневых позиций только к 14:00, а второй «прибыл в район ОП только в 17:00 и в бою не участвовал». Дивизия – если верить упомянутому выше Боевому донесению № 04 – с 16 до 20 часов пять раз атаковала противника южнее Толпино, но безрезультатно; затем «противник усилил действия штурмовой и бомбардировочной авиации до предела», и дивизия возвратилась в исходный район. В докладе командира 17 PzD никаких упоминаний про эти «пять атак» во второй половине дня 8 июля не обнаруживается.

Вот, собственно, и все. 9 июля был отдан очередной приказ 20-й Армии с требованием «к исходу дня занять Лепель», в тот же день командир 5 МК издал специальный приказ, в котором потребовал «тех, кто будет сеять панику, предаваться колебаниям, оставлять поле боя, предать суду Военного трибунала с последующим привлечением (так в тексте. – М.С.) наказания – расстрел». Но все уже состоялось, первый серьезный бой стал последним, и рассыпающиеся остатки мехкорпуса покатились на восток.

Лучшая, 17-я тд потеряла в боях у Сенно 244 танка и всего 20 автомашин, 13-я тд потеряла 119 танков и 11 автомашин, при этом утверждается, что половина всех потерь связана с действиями авиации противника – что же это за бомбы такие у немцев, что крушат танки, но не могут поразить фанерные грузовики? Потерявшая (во всех смыслах этого слова) 244 танка дивизия к 19 июля имела в строю всего 14 танков – где еще полторы сотни? Потери личного состава 17-й тд с 7 по 19 июля в документах записаны так: 135 убитых, 236 раненых, 555 «не возвратились в часть»; однако на 20 июля во всех частях дивизии числится в строю (с учетом вышедших из окружения остатков 17-го мсп!) всего 968 человек – куда же пропало еще 8 тыс. человек?

И лишь в одном пункте история противоборствующих танковых соединений трагически совпала. Командир немецкой 17 PzD генерал-майор Карл Риттер фон Вебер 18 июля 41 г. был ранен при артобстреле и 20 июля скончался в госпитале. Командир 5 МК генерал-майор Илья Прокофьевич Алексеенко 2 августа 41 г. был ранен при артобстреле и 3 августа скончался в госпитале.

«Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей».

Такие замечательные слова произнес 9 февраля 1946 г. товарищ Сталин, выступая на встрече с избирателями Сталинского избирательного округа г. Москвы. Руководствуясь этим указанием, постараемся наметить общие рамки и направления для проверки и критики одного из самых трагичных моментов истории нашей страны – массовой гибели жителей Ленинграда в 41–42 гг.

К началу Второй мировой войны численность населения Ленинграда составляла 3,19 млн. человек, что чуть менее 2 % от общей численности населения СССР в границах 1939 г. В городе было сосредоточено (по оценке тов. Сталина) «процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны». Важнейший центр танковой, радиоэлектронной и судостроительной промышленности, крупный порт и железнодорожный узел, район базирования Балтфлота (главной базой флота с июля 1940 г. официально считался Таллин), сосредоточение научно-исследовательских и конструкторских организаций – таким был предвоенный Ленинград.

Летом-осенью 1941 г. численность населения Ленинграда начала существенно меняться. Более 150 тыс. мужчин было призвано в армию (включая дивизии народного ополчения). Без малого полмиллиона человек было эвакуировано из города до 27 августа (т. е. пока действовало железнодорожное сообщение с «большой землей»), в том числе: 220 тыс. детей[32], 164 тыс. работников эвакуированных предприятий, 105 тыс. разного прочего населения. К сожалению, происходил и противоположный процесс: в город вливался поток беженцев с оккупированных немцами территорий Прибалтики, псковской и новгородской областей; официально было учтено 148 тыс. человек.

В хаосе войны наиболее достоверной оценкой численности населения блокадного Ленинграда следует считать количество выдаваемых хлебных карточек; карточки – это жизнь, и никто, кроме весьма малочисленных шпионов, не стал бы по доброй воле отказываться от регистрации в качестве получателя карточек. Это приводит нас к цифре в 2,54 млн. гражданского населения, оставшегося (оставленного) в окруженном городе. Численность личного состава воинских частей Ленинградского фронта и Балтфлота, оказавшихся внутри кольца окружения, была величиной переменной, но, сопоставляя количество выделяемого для нужд армии продовольствия с нормами выдачи на одного бойца, мы получаем ориентировочную цифру в 350 тыс. красноармейцев и краснофлотцев. Итого = 2,9 млн. человек. Округленно – три миллиона.