не ведись, будто он хороший, — повторил он. — На самом деле я слышал, что он о тебе говорит.

— Да я и не думала…вестись, — фыркнула я. — Просто так складывается, что я не могу с ним вообще не общаться. А так бы с удовольствием этого не делала…

— Кстати, насчет общаться с теми, кто нравится, — остановил меня возле самого класса парень, мягко взяв за плечи и развернув к себе. — Наше свидание. Ты помнишь ещё о нём?

— Помню, — ответила я. — Но… Я не смогу пойти, прости.

— Сегодня не сможешь?

— Да.

— Почему?

— У меня тренировка с твоим братом.

— Опять с братом? — округлил глаза Назар. — Почему опять он?

— Ты забыл, что нас физрук заставил заниматься? Вчера на уроке.

— А-а… Да, — нахмурился брат Дани. — И что теперь? Ты все вечера, что ли, с ним будешь проводить?

— Не с ним, а с козлом! — отметила я. — Тот, который спортивный снаряд.

— Но и с ним.

— А куда же я дену и того и другого? — всплеснула я руками. — Придётся заниматься.

— Но не каждый же вечер?

— Практически каждый, — разбила я его последние надежды камнем. — У меня театральный кружок, в который шутки ради запихнул меня твой брат, во вторник и четверг, а в остальные дни тренировки с козлом.

Мелочь, но так приятно это говорить — тренировки с козлом. Назар думает, я имею в виду, спортивный снаряд, но я говорила кое-о-ком другом…

— А в субботу или воскресенье? — предпринял последнюю попытку получить меня на свидание Назар.

— А субботу и воскресенье трогать нельзя! — ответила я. — Мы отдыхаем с дедом. Или с подругой из старой школы.

— И нельзя один вечер отдать нам с тобой? — поправил он чуб, демонстрируя мне то, что я стремительно теряю сейчас.

— Нельзя, Назар, нельзя, — хлопнула я его по плечу. — Извини, не получится у меня отдать тебе долг.

Я уже сделала шаг в сторону класса, как получила внезапный вопрос в спину.

— А если я тебя приглашаю без всяких договоров?

Я обернулась на парня, что так был похож на своего брата, и в то же время так разительно от него отличался. И не вызывал во мне никакого отклика. Вообще. Ничего.

— Просто потому что ты мне нравишься, Агния, — смело сказал он, глядя мне в глаза. — Ты могла бы найти на меня время?

И тут я вспомнила наставление Бодрова, что должна сказать Назару, что он мне не нравится. Но как сказать такие жестокие слова тому, кто только что смело признался в симпатии? И мне показалось, что это уже не игра мажора и сердцееда, а его реальное желание. Я не смогу быть такой жестокой.

— Пока не знаю, Назар, — ответила я и быстро юркнула в класс.

Назар зашел следом, но продолжать разговор при всех не стал.

Я прошла в конец класса и заняла место рядом с Даней, который словно бы не заметил меня.

Искоса поглядывала на него, пока писала задание с доски.

Сам же практически заставил меня сесть с ним, а теперь делает вид, что ему всё равно. Хороший игрок или ему правда всё равно, и всё это лишь бы поглумиться над глупой и тормознутой, или как там он говорил?

Козёл и есть. И тоже весьма спортивный!

— Чё ты делаешь? — возмутилась я, когда Даня своим учебником снёс мой на самый край и положил свою книгу в самый центр.

— Чё те надо? — повернулся он на меня.

— Зачем ты мой учебник спихнул?

— Мне так неудобно.

— А мне так, как сейчас, неудобно!

— А мне наср…

— Так, Бодров и Кострова! — одёрнула нас учитель, не дав договорить ему некрасивое слово. — Что опять мы обсуждаем? Сейчас вы оба выйдете к доске и будете рассказывать новую тему, раз вам так хочется поболтать.

— Мы молчим, — заверил учителя Даня, при этом сверкнув на меня глазами.

Мне только и оставалось, что шумно выдохнуть и пристроиться на уголке парты, лишь бы не нарываться на очередной скандал и выговор от учителей.

Ох и год меня ожидает! Не год, а сплошная война…

27.

В не очень удобном положении, с которым мне, очевидно, придётся смириться, я кое-как пыталась решить пример. Но алгебра мне редко давалась легко, и сегодня тоже не давалась. Я долго думала над решением одного примера, хотя ребята уже занялись другим. Я же задумчиво грызла кончик ручки. Ну ничего сегодня не получается, сплошные фиаско!

— Да уж, — хмыкнул Даня. — Что у тебя списать можно, если ты решить ничего не в состоянии?

— Я тебе не навязывалась ничего решать! — отбила я, пытаясь сосредоточиться на примере. Сейчас Бодров лишь убедится в том, что я глупая и тормоз.

— Так а что с тебя ещё взять, Бэмби? — ответил он. — Целоваться ты не умеешь…

Я тут же вспыхнула от стыда. Зачем он об этом опять говорит? Просто чтобы поиздеваться надо мной?

Не умею я целоваться. И что? Это разве плохо, что я берегу себя для любимого?

Не то, что некоторые, уже слишком опытные!

— Умею! — заявила я ему назло. — Но не с тобой.

— Даже так? — насмешливо изогнул он одну бровь.

— Даже так!

— А если я проверю твои умения, и выяснится, что ты врушка? — наклонился он ко мне ближе, говорил мне почти на ухо, щекоча своим горячим дыханием мою кожу.

— Да сейчас прямо, — кинула я на него не самый добрый взгляд и невольно попыталась отодвинуться от него, да жаль — некуда. Он и так меня выгнал на самый угол парты. — Только попробуй ко мне приблизиться.

Даня окинул меня задумчивым взглядом, видимо, оценивая, могла бы я ему что-то сделать в ответ. Могла бы. Я не дам ему себя целовать путём шантажа. Буду значит драться, кусаться и орать, всё, что угодно, но поцелуев за дневник он от меня никогда не получит. И вообще, почему он об этом говорит? Ему же всё равно. Или это такой смешной по его мнению способ ещё больше унизить девушку? От него