На других направлениях наше наступление также развивалось успешно.

Двадцать третьего августа 1941 года был взят Гонконг. Там небольшой британский гарнизон сумел продержаться аж целую неделю. Впрочем, у англичан в Гонконге не было ни единого шанса на победу. Если учесть те силы, что были против них брошены, то они еще долго сопротивлялись.

А вот высадка на северном побережье Новой Гвинеи не встретила практически никакого сопротивления. Там у наших противников не было никаких серьезных сил. Только в юго-восточной части этого большого острова присутствовали немногочисленные австралийские части. Поэтому большая часть Новой Гвинеи была нами захвачена практически без потерь. Японское наступление там сдерживали лишь труднопроходимые горы, поросшие густой растительностью.

На Новой Британии и архипелаге Бисмарка также наши десанты добились решительного успеха. Слабые австралийские гарнизоны на них были уничтожены. А самое главное был захвачен Рабаул. Этот порт планировалось сделать в дальнейшем ключевой точкой нашей обороны в этом районе. Атолл Трук, бывший главной базой японского флота на этом направлении, находился все-таки далековато от зоны боевых действий. И это значительно затрудняло действия наших военно-морских сил. Однако захват Рабаула кардинально менял положение. Японский флот, действующий в этом районе, получал очень удобно расположенную якорную стоянку и два неплохих аэродрома. Пока боевые корабли противника на этом направлении себя никак не проявляли. Складывалось ощущение, что наши противники просто не знают, как реагировать на наши действия. Хотя первая растерянность прошла, и западные союзники даже смогли создать совместное командование британских, голландских, австралийских и новозеландских сил (БГАН). Штаб БГАН располагался в городе Батавия, столице Голландской Ост-Индии. Командующим был выбран британский генерал сэр Арчибальд Уэйвелл.

Острова Целебес, Моротай, Хальмахера, Буру и Серам к этому моменту были уже захвачены японскими десантниками. И сопротивление противника тут было чисто символическим. Хотя у Целебеса японский флот понес первую потерю в этой войне. Голландской подводной лодкой был потоплен эсминец «Синономэ». Но и самой лодке уйти не удалось. Наши эсминцы загнали ее на мелководье и уничтожили глубинными бомбами. Не зря я все-таки подсуетился и инициировал программы модернизации противолодочных кораблей. Кроме того, с моей подачи на японском флоте стали уделять довольно пристальное внимание противолодочной борьбе с применением как надводных кораблей, так и авиации. Не зря, выходит, устраивались многочисленные учения по поиску и уничтожению подлодок.

В этой реальности японский флот был гораздо больше приспособлен для действий против подлодок противника. И сейчас это стало приносить неплохие результаты. В течение двух недель, в Целебеском море, Сиамском заливе и Макасарском проливе были отловлены и уничтожены шесть субмарин противника. При этом активно использовалась палубная авиация наших легких авианосцев и гидросамолеты, базировавшиеся на японских авиатранспортах. После чего активность вражеских подлодок практически прекратилась.

С другой стороны, наши подводные силы также получали неплохой опыт, участвуя в довоенных маневрах. Кроме того, концепция применения подводных лодок в Объединенном флоте кардинально поменялась. Когда я узнал, для чего японские стратеги хотели применять подлодки, то долго смеялся. Все звучало очень пафосно. Подводные лодки должны были атаковать вражеские линкоры в открытом море. А также им предписывалось охранять главные силы японского флота, выдвигающегося в море для решающего сражения. И как же наши адмиралы себе это представляли? Тихоходные подлодки идут в авангарде быстроходной эскадры. А другие корабли, значит, их будут ждать? Ага! При этом прорываться к вражеским линкорам через завесу эсминцев и противолодочных самолетов наши подлодки должны были – внимание!!! – в надводном положении на полном ходу. Типа в подводном положении лодка идет на восьми узлах, а в надводном аж на двадцати. Ну а то, что при этом вражеские эсминцы будут мчаться на тридцати узлах, то это так – мелочи жизни. И еще наши горе-стратеги забывали, что эти эсминцы будут вести при этом огонь, ну и самолеты, прикрывающие флот противника с воздуха, тоже в стороне не останутся. Короче, японским адмиралам на потери подлодок было плевать. И про борьбу с вражеским торговым флотом вообще ни слова. Если честно, то к субмаринам в Объединенном флоте относились с легким презрением и сильно их недооценивали. Все бредили генеральным сражением надводных сил с флотом противника, после которого война будет практически выиграна. Да уж! Многие старые японские адмиралы мыслили еще категориями Русско-японской войны 1904–1905 годов. И других сбивали с толку своими бреднями.

Каких же трудов мне стоило развеять миф об одном генеральном сражении и пробить новую концепцию подводной войны, где основной упор делался на уничтожение транспортов противника и блокаду его портов. Конечно, и в сражениях надводных сил подлодкам найдется чем заняться. Но это будут не самоубийственные прорывы в центр вражеского ордера, а разведка и поддержка действий флота. И никаких дебильных атак в надводном положении на виду у противника! Только подкравшись тихонько из-под воды, ударили и смылись.

Подводные силы нашего 6-го флота меня тоже обрадовали. За две недели с начала боевых действий наши подлодки – все 65 штук – начали неограниченную подводную войну. Еще до начала войны все японские субмарины вышли в море. И с получением условного сигнала по радио они стали топить вражеские суда в зоне своих действий. Кстати, первый английский сухогруз был потоплен через два часа после объявления войны. Всего к этому времени в водах, окружающих Голландскую Ост-Индию, Австралию, Малакку, и возле побережья Индии жертвами японских подлодок стали: тридцать восемь транспортных судов, четыре танкера, шесть тральщиков, восемь эскортных кораблей, два эсминца и один легкий крейсер. При этом только три наши субмарины были потоплены, а пять получили повреждения, но смогли добраться до своих баз. Судоходство противника было практически парализовано. Между прочим, такие результаты впечатлили не только меня, но и многих адмиралов в нашем генеральном штабе. Наконец-то они увидели, каким грозным оружием может быть подводный флот. Это многих из них заставит задуматься. Надеюсь!

Ранним утром 12 сентября 1941 года в Макасарский пролив с севера вошло возглавляемое мною соединение японских кораблей, включавшее: линейные корабли «Ямато», «Нагато», «Муцу»; тяжелые авианосцы «Акаги», «Кага», «Сорю», «Хирю», «Секаку», «Дзуйкаку», «Мусаси»; тяжелые крейсера «Фурутака», «Аоба», «Како», «Кинугаса»; легкие крейсера «Ои», «Абукума», «Сэндай» и 18 эсминцев. За нами на небольшом удалении шли многочисленные транспорты с японской пехотой и морпехами. Транспорты шли под прикрытием легких крейсеров «Китаками», «Кину» и «Юра»; авиатранпортов «Читосе» и «Мидзухо»; двенадцати эсминцев, семи морских охотников и пятнадцати тральщиков.

Целью нашей армады был остров Ява, бывший главным островом Голландской Ост-Индии. Именно на нем располагалась столица нидерландской колониальной империи – город Батавия. В далеком двадцать первом веке я знал его как город Джакарта. Вообще-то, Батавия – это чисто голландское название. А вот Джакарта была туземной крепостью, которую султанат Демак построил на этом самом месте, выбив с острова португальских колонизаторов. Позже владельцы у этого населенного пункта поменялись. После продолжительной осады крепость Джакарта была захвачена и разрушена голландцами, которые славно порезвились, устроив там резню. Затем белые конкистадоры поставили на этом удобном месте свой форт, который и назвали Батавией в честь предков голландцев – батавов. И вот, похоже, у этого многострадального города, да и острова Ява скоро появятся новые хозяева.