На подходе к гавани посыпались четкие команды Минору Генды, и летучая армада начала растекаться по разным направлениям. Самая большая группа японских самолетов, состоявшая в основном из торпедоносцев и пикировщиков, стала заходить в атаку на корабли, стоявшие как в порту, так и на рейде Сурабаи. Группа, к которой принадлежал и «Зеро» лейтенанта Ивамото, взяла левее. Их целью был аэродром Перак, располагавшийся на южной окраине города. Ивамото знал, что по данным разведки там располагались около пятидесяти вражеских самолетов, бывших главными воздушными силами врага на востоке Явы. Их группе была поставлена задача зачистить эту взлетную полосу. Эту информацию до пилотов довели перед самым вылетом. Поэтому приказ командира не стал для Ивамото сюрпризом. Пока все шло по плану.

Лейтенант еще раз посмотрел по сторонам и невольно ухмыльнулся. Группа зачистки аэродрома Перак, помимо его истребителя, включала еще 24 пикирующих бомбардировщика и 35 палубных «Зеро». Это была огромная сила. Тетцуго вспомнил войну в Китае. Там он никогда не видел такого количества самолетов в воздухе. Тогда он в рядах 12-й флотской авиагруппы сбил свои первые вражеские самолеты. В китайском небе он из восторженного юнца превратился в опытного боевого летчика, на счету которого, когда он вернулся из Китая и был назначен в авиагруппу авианосца «Дзуйкаку», были уже девять сбитых вражеских самолетов и неформальное звание бакугеки-ки. Этот японский термин – дословно «король сбивания» – примерно соответствовал асу в авиации западных стран.

Сам Тетцуго Ивамото родился в июне 1916 года на острове Хоккайдо; он был третьим сыном в многодетной большой семье из трех братьев и сестры. Отец работал в полиции префектуры Хоккайдо. Ивамато поступил в Высшее сельскохозяйственное училище в Масуде. Юный студент отличался прилежанием и вниманием, однако преподаватели обратили внимание на интерес юноше к военной службе. Втайне от родных Ивамото в 1934 году вступил добровольцем в императорские ВМС. Отцу он сказал, что поступает в аспирантуру. Родители пришли в состояние шока, узнав, что их сын не станет помощником на семейной ферме. Ивамото добился, чтобы его направили в училище летчиков-истребителей, он не желал становиться обычным военным моряком. Упорный юноша прошел строгую медкомиссию и успешно сдал сложные вступительные экзамены. В декабре 1936 года Тетцуго Ивамото стал летчиком-истребителем.

А уже 25 февраля 1938 года он вступил в свой первый воздушный бой. Они тогда сопровождали бомбардировщики, летевшие бомбить китайские позиции у Нянчанга. Этот бой Ивамото не сможет забыть никогда. Он помнил все до мельчайших деталей. Вот рванувшиеся наперерез зеленые лобастые И-15 и И-16 со знаками китайских ВВС. Потом стремительная атака, в которой молодой Ивамото сбил свой первый самолет. Это был И-16, в районе мотора темный от масляных разводов и с потрескавшейся от перегрузок краской на фюзеляже. Японский лейтенант срезал его одной очередью, атаковав со стороны солнца. Прямо как по учебнику. Затем его старенький А5М2 «Клод» («Зеро» появились гораздо позднее) сам уворачивался от вражеских пулеметных трасс. Он помнил жуткую перегрузку, вдавившее его в сиденье. И молитва о том, чтобы его истребитель выдержал и не развалился от резких маневров. В той яростной собачьей свалке, в которую тогда превратился воздушный бой, он усвоил одно главное правило, помогавшее ему выжить в последующих боях: «Бей и беги!»

С появлением «Зеро» стало гораздо легче. Этот кансен (сокращение от Кандзо Сенто-ки – палубный истребитель) на голову превосходил все, что было у противника. С его появлением морские летчики в Китае практически перестали нести потери в воздушных боях. Ивамото сразу же влюбился в этот чудесный истребитель. Быстрый, маневренный, с мощным вооружением и феноменальной дальностью полета. Да и надежность с прочностью, в сравнении со старичками «Клодами», были просто отличными.

Один раз его «Зеро» был поврежден довольно серьезно. Двадцатимиллиметровый снаряд зенитного орудия пробил бензобак. Если бы это случилось на старом А5М2, то он бы превратился в огненный ком посреди китайского неба. «Зеро» же всего лишь ощутимо тряхнуло, и замигал индикатор автоматической системы пожаротушения. Специальная герметизирующая пена довольно быстро заткнула пробоины и затвердела. Так что топлива его истребитель потерял не много. Хватило, чтобы дотянуть до аэродрома. Потом механики еще долго удивлялись, осматривая покореженный бензобак. Смерть была очень близко, но его время еще не пришло. Смерти, как и все японцы этого времени, лейтенант Тетцуго Ивамато совершенно не боялся. Он, как и древние самураи, был готов встретить ее спокойно и с достоинством. Его утешала также мысль о том, что все японцы, павшие на поле боя, в конце концов, обретут последнее славное пристанище в святыне Ясукуни – официальной синтоистской усыпальнице погибших воинов.

Просто не хотелось погибнуть глупо и бессмысленно. Именно такие идеи внушал на флоте его самый большой кумир адмирал Исороку Ямамото. Он говорил:

– Смерть ради империи не должна быть напрасной. И даже погибая, самурай должен приносить пользу своей стране. Погибнуть просто так и без всякого смысла – большой храбрости не надо. А вот заставить врага погибнуть за свою родину – это высшее проявление храбрости и чести! И именно к этому должны стремиться воины императора.

Адмирала Ямамото лейтенант Ивамото просто боготворил. В его глазах только два человека были достойны поклонения: император Хирохито и адмирал Ямамото. Внезапно его мысли прервали восторженные крики его ведомого старшины 1-й статьи Масаяки Накаси. Лейтенант бросил взгляд вниз и увидел, как у борта большого английского крейсера, стоявшего на рейде Сурабаи, выросли два столба воды. Торпеды!!! Ивамото заметил, как японские канко[1] буквально в паре метров пролетают над трубой атакованного ими вражеского корабля. Ух ты! Еще три попадания в тот же борт. Получив такую плюху, гордый британский крейсер начал заваливаться на борт, окутавшись дымом и пламенем.

– Банзай! – в восторге заорал молодой летчик. – Молодцы канко! Банзай!

И хотя он, как и все летчики-истребители, относился к пилотам бомберов свысока, но сейчас он им даже немного завидовал. Они могут уничтожать такие могучие боевые корабли. Но все равно, свой «Зеро» он ни на что не променяет. Ведь именно ради этого он пошел в морскую авиацию и стал пилотом истребителя. Именно в воздушной схватке он жил по-настоящему. Именно, сбив своего первого противника, он понял, что чувствовали древние самураи, рубя своим мечом вражеских воинов в хаосе смертельной битвы. Именно в этом его призвание и судьба.

Наконец впереди показалась взлетная полоса Перака, назначенная целью для их группы. Капитан-лейтенант Акира Сакамото, бывший командиром группы зачистки аэродрома, начал отдавать по радио быстрые и четкие приказы. Японские канбаку[2] начали с ревом пикировать на указанные цели. Внизу суетились люди, похожие на муравьев. На взлетную полосу выруливали два вражеских истребителя. Но взлететь им было не суждено. Первые атакующие пикировщики с ходу накрыли их залпом эрэсов и очередями крупнокалиберных пулеметов. Вражеские зенитки начали вести довольно вялый огонь, но тем самым они только подписали себе смертный приговор. В наушниках шлемофона звучит резкая команда Сакамото, и вот уже по обнаруженным огневым точкам противника начинают отрабатывать звенья D3A1. Другие японские бомберы деловито заходят на стоявшие ровными рядами вражеские самолеты. Над аэродромом заклубился дым, то тут, то там на взлетном поле начали распускаться завораживающе прекрасные огненные цветы. Несколько самолетов противника уже пылали, разбитые прямыми попаданиями бомб и реактивных снарядов.