— А вы не боитесь, мистер Фольи, что ваш сынок обманет? Возможно, у меня найдутся для этого очень веские аргументы, чтобы его убедить.

Золотые зубы сверкнули во всём своём великолепии:

— Не боюсь. Орландо хоть и мягок, но хорошо знает, что такое честь. Он никогда не солжёт мне, будьте уверены. Все остальные инструкции, деньги на расходы и дорожные покупки получите позже. А сейчас отправляйтесь. Вас ждёт встреча с отцом.

Мы поднялись. Я спокойно, Рени — стремительно.

— А вы сядьте, мистер Гесс. Мисс Эренифация к отцу отправится одна. Вы там не нужны. Мы как раз обговорим некоторые детали, не предназначенные для нежных женских ушек.

Я видел, как заколебалась Рени, замешкалась у двери, вздрогнула от небрежного взмаха руки дона и грозного рыка:

— Быстрее! А то я передумаю.

Он бы не передумал. Но девушка об этом не знала, поэтому, кинув на меня полный отчаяния взгляд, вылетела за дверь, как пробка из бутылки с игристым вином, а я сел обратно на стул, встречаясь с внимательным пронзительным взглядом тёмных глаз дона Педро.

Рени

Кажется, у меня мозг горел. Ничего толком не соображала, когда выскакивала за дверь. Хотелось только одного: увидеть, наконец, отца и понять, что с ним всё в порядке. Не нравилась мне вся эта история, хоть убейте. Как-то всё слишком гладко, словно разыгранные по нотам партии. И чересчур хорошо сложились обстоятельства для дона Педро.

За дверью меня ждал ушастый Тиммен. Стоеросовая дубина без души. Я последовала за ним молча. Вряд ли стоит выспрашивать что-то у этого пса, верного своему хозяину.

В этот раз мы спускались вниз, скорее всего, в подвал. Но нижний этаж ничем не отличался от верхнего: всё та же безликость и одинаковость. Не за что глазу зацепиться.

Мы остановились у ничем неприметной двери. Тиммен медленно вынул из кармана ключ и, поковырявшись в замке, жестом пригласил меня войти.

Комната, где держали моего отца, внешне напоминала лабораторию, только поменьше размерами. Окон здесь не было, зато горел хороший ровный свет. Большой длинный стол завален деталями и частями каких-то механизмов. В дальнем углу — реторты и химикаты. Ближе к двери — удобный диван, на котором, вероятно, можно отдыхать.

Как только я переступила порог, ко мне кинулся отец.

— Как ты, Эренифация? — он обхватил моё лицо ладонями и тревожно вглядывался, словно боялся увидеть, что за день я превратилась в уродливую жабу.

— У меня всё хорошо. Ты как себя чувствуешь?

— Да что мне сделается? — сухо рассмеялся отец и, расслабившись, присел на диван. Я примостилась рядом. — Кормят хорошо, занять себя есть чем, — он обвёл рукой просторное помещение. — Мне главное, чтобы ты не пострадала.

Мозг мой не мог сложить два плюс два. Что-то не сходилось в моей голове, но понять что не так, сейчас была не в состоянии.

— Он спрашивал о каком-то изобретении, — тихо начала было я, но отец быстро приложил палец к моим губам, прекращая разговор.

Папа гладил меня по голове и смотрел с нежностью. Я давно его таким не видела. Обычно всегда занятой и отстранённый, и только сейчас — очень близкий и родной, как никогда.

— Ты не расстаёшься с моим подарком, — сказал отец и удовлетворённо погладил пальцем по толстой цепочке, на которой висели подаренные им часики-трансформеры. — Береги его. Я очень старался, чтобы тебе понравилось.

— Конечно же, я аккуратно с ними обращаюсь. Это ведь твой подарок, отец.

Странно, что он заговорил сейчас об этом, как будто больше не о чём поговорить. Жаль, что не хочет рассказать об изобретении. Но, возможно, это и впрямь не очень удачный разговор в этих стенах. Как бы это ни выглядело внешне, я понимала: для отца эта комната станет тюрьмой, пока я не принесу в зубах жадному дону Педро его семейные побрякушки.

— Всё будет хорошо, Рени, поверь мне. Когда тебя выпустят отсюда, передавай привет миссис Фредкин и попроси её испечь для тебя пирог. Пусть опробует новую скалку, что я ей недавно подарил. Домашние пироги — это всегда вкусно…

Бедный папа. Он снова ушёл в себя, смотрел рассеянно, углубившись в какие-то свои мысли. Я хотела сказать ему, что переверну землю, чтобы мы снова были вместе, но он не давал мне сказать ни слова.

Похлопал по руке успокаивающе, поцеловал в щёку, обнял.

— Тебе пора, — сказал и кивнул в сторону двери.

Я почувствовала, как слёзы застилают глаза. Собралась с духом, чтобы успокоить его, но подумала вдруг: если я сейчас расскажу, что отправляюсь в дальний путь да ещё в сопровождении двух мужчин, вряд ли отцу это понравится. Да и не лучший это способ его успокоить. Может, и хорошо, что ничего не успела сказать.

За спиной, словно изваяние, возник Тиммен. Стоял над душой, как демон. Ушастое рыбоглазое создание — у-у-у… с каким бы удовольствием я сейчас сделала бы пакость в духе детских проказ. Но я выросла, и вряд ли что-то изменится, если я отдавлю ему ногу или ударю локтём под дых.

— До скорой встречи, папочка! — прошептала я и улыбнулась, пытаясь скрыть подступающие слёзы.

Надеюсь, с отцом будут обращаться хорошо, иначе дона Педро не спасёт даже хорошо охраняемая крепость.

Гесс

— Вас, наверное, удивляют несколько странные обстоятельства нашей встречи. Ну же, не стесняйтесь, мистер Гесс, расскажите, что вы обо всём этом думаете.

Дон Педро продолжал забавляться. Он чувствовал себя вольготно. Хозяин положения, у которого — я уверен — спрятаны дополнительные козыри. Он в любой момент может небрежно кинуть их на стол и смотреть, как корчится тот, кто наивно думает, что может обвести такого человека вокруг пальца.

— А я должен что-то думать? — кинул пробный шар, чтобы посмотреть, что из этого получится.

Дон Педро поднял брови — две толстые мохнатые гусеницы. Слишком чёрные и подвижные на его каменном, плохо отёсанном лице.

— Вряд ли бы вас выбрала мисс Эренифация, не будь у вас мозгов. Но вряд ли вы представляете, во что ввязались.

Теперь пришла моя очередь играть бровями и делать удивлённое лицо.

— Это же было вашим условием — найти напарника. Мисс Пайн предложила мне сотрудничество. Я согласился.

— Из каких соображений, хочу спросить?

Ему хотелось ухватить меня хоть за что-нибудь. И я пока не понимал, чего он добивается. Слишком закрыт, чересчур зашторен. Если надавить, можно прорваться и пощупать мысли, но не хочется тратить на это энергию.

— Азарт, — я пожал плечами. — Иногда игра вслепую даёт интересные результаты.

Дон Педро, не сдержавшись, хмыкнул.

— Сомнительный мотив. Вряд ли она предложила к азарту деньги за ваши услуги. Или она заманила вас чем-то другим? Нашла аргументы посильнее ассигнаций?