– Панос, не переживай так.

– Но, Темис, ты же знаешь, в чем дело. Нас хотят сломить! Лишить всяческих сил. И это после всего, что мы сделали для борьбы с немцами…

Темис прекрасно понимала ситуацию. Она положила руки на дрожащие плечи брата и попросила его успокоиться:

– Сейчас мы ничего не можем сделать.

Взошла луна, и на глазах брата засверкали слезы. Темис протянула ему платок.

Маргарита и Марина отправились посмотреть, как по улицам города маршируют правительственные бригады и тысячи крепких солдат.

– Какие же красавцы, – прошептала девушка бабушке, вернувшись домой. – Хоть кто-то защитит нас от коммунистов.

– Агапе му, не говори так. Нас не тронут.

– Не будь так уверена, йайа. Ты не слышала, что они убили всех, кто их не поддержал? Коммунисты – жестокие люди. Хуже немцев.

– Маргарита, лучше помалкивай. Не дай бог тебя услышат Панос или Темис.

– Йайа, но это правда. Хорошо, что в Афинах столько солдат.

Панос почти все время сидел дома. Выходил он лишь за ежедневной газетой, которой доверял – «Ризоспастис». Он читал ее целиком, а после оставлял на кухне, чтобы раззадорить брата. Возвращаясь домой, Танасис демонстративно выбрасывал ее в мусорную корзину.

– Ты весь день только и делаешь, что читаешь да забиваешь голову глупостями. Думаешь, что такой умный, а на самом деле ничего не знаешь, – с порицанием сказал Танасис. – Тебе нужно иногда выходить из дома.

Паносу самому не терпелось прогуляться, и к концу октября, когда дни стали короче, он немного окреп и временами спускался на площадь. Юноша с подозрением разглядывал людей. Прошли месяцы, но он не знал, кто друг, а кто враг. По одной форме этого не выяснишь.

Бесплатную столовую закрыли, и Темис в свободное время гуляла вместе с Паносом. Как-то утром оба резко остановились неподалеку от центра. Свернув за угол, они увидели группу солдат. Это были не греки.

– Британцы, – выдохнул Панос.

Он сразу узнал их по форме цвета хаки.

– Об их прибытии все судачили, – сказала Темис.

Мимо проехала колонна грузовиков, набитых солдатами в одинаковой форме.

– Тринадцать, – насчитал Панос. – По пятьдесят человек в каждом.

– Шестьсот пятьдесят, – ответила Темис.

– Отлично, сестренка, – поддразнил ее Панос.

– И полагаю, это еще не все. Ходят слухи, что Черчилль посылает сюда тысячи.

Они двинулись дальше и вскоре поравнялись с солдатами на тротуаре.

Один поднял голову и улыбнулся Темис. Ее брат моментально напрягся.

– Не найдется зажигалки? – спросил мужчина по-английски.

Панос не понимал слов, но по жесту стало все ясно. Он достал из кармана свою любимую зажигалку, и вся компания по очереди прикурила. Самый старший на вид мужчина вытащил пачку сигарет американской марки и предложил одну Паносу, который с вежливой улыбкой принял ее.

Он сделал первую затяжку. Еще никогда Панос не курил такого ароматного табака.

– Efcharistó, – сказал он. – Спасибо.

– Эф… харри… сто, – произнес кто-то из солдат свое первое греческое слово. – Эф… харри… сто! Эф-харри-сто!

Панос взял сестру за руку и повел прочь от смеющихся мужчин. Домой возвращались окольным путем, чтобы вновь не встретить солдат.

– Они выглядели дружелюбными, – сказала Темис.

– Не обманывай себя, – ответил Панос. – Они здесь потому, что Черчилль ненавидит коммунистов. За этим британцы и приехали. Помочь правительству избавиться от нас.

– Откуда ты знаешь?

– Это же очевидно. Черчилль терпеть не может фашистов, но, говорят, коммунистов он ненавидит еще сильнее.

С приходом военных жизнь в городе не наладилась, но Темис стала замечать на витринах магазинов объявления с приглашением на работу. Иногда она останавливалась и читала их.

Однажды, гуляя с Паносом, Темис заинтересовалась объявлением на витрине аптеки в центре города. Она прекрасно знала математику и точные науки, и на владельца, кириоса Димитриадиса, произвело впечатление ее усердие. В первую неделю ноября Темис приступила к работе.

Переступая каждое утро порог аптеки, Темис попадала в другой мир. Безупречная симметрия стеклянных склянок, выстроенных в ряд, аккуратно составленные коробки, черно-белая плитка на полу приносили ей чувство спокойствия. Аптека отличалась чистотой и тщательностью в обслуживании посетителей.

Помимо всего прочего, Темис протирала стекла больших шкафов, избавляясь от отпечатков, и полировала рамы из темного красного дерева. В ее обязанности входило снимать сверху крупные фарфоровые сосуды и снова наполнять их.

– Эти вазы больше тебя, – улыбался сын фармацевта, который всегда оказывался рядом, стоило Темис забраться по старой деревянной лестнице.

Она тянулась к верхним полкам, а парень придерживал ее за щиколотки, «чтобы она не упала».

Темис оказалась в неловкой ситуации. Мотивы парня стали ясны, когда он поймал ее в темной кладовой и выпустил только после вынужденного поцелуя. Сын фармацевта вызывал у Темис отвращение, и не только из-за потного тела, но и потому, что он применил грубую силу. Парень прекрасно знал, как нужна ей эта работа.

Вскоре в аптеку поступили лекарственные ингредиенты, и Темис научилась составлять средства для лечения распространенных недугов. Еще она поняла, как избавиться от нежелательного внимания Димитриадиса-младшего. Парень оставил неуклюжие попытки соблазнить ее.

В награду за усердие в работе щедрый аптекарь помог ей сделать мазь для шрамов Паноса и микстуру от кашля, которым мучилась бабушка. Каждый вечер Темис с сожалением возвращала белый халат на место и закрывала за собой дверь этого мира науки. В аптеке все стояло на своих местах, а вот дома гармонии не было.

Танасис тоже трудился и подолгу оставался в участке. Он напряженно работал, вся полиция находилась начеку. В конце ноября проводили митинг, на который пришли тысячи людей – отметить годовщину основания коммунистической партии. В тот день Танасис вышел на дежурство. Он стоял и с нескрываемым отвращением слушал их речи. Выступающий утверждал, что следует демобилизовать правительственную армию, раз уж решили расформировать ЭЛАС. Дома Танасис излил свое негодование.

– Нельзя позволить, чтобы чертовы коммунисты устанавливали требования и захватывали власть. Премьер-министр должен взять ситуацию под контроль, – сказал он, стукнув кулаком по столу.

– Танасис! – одернула его кирия Коралис, вздрогнув от такого вызывающего жеста.

Она пребывала в подавленном состоянии. Несколько недель назад ушли вражеские войска, а теперь назревал новый конфликт.

– Может, не все так просто, – сказала Темис. – Не все согласны с его планами.