Он кому-то позвонил, поинтересовался, в каких делах фигурировала фамилия Грюминых. Ждали недолго, в компьютере искать – не проблема, стоит лишь забить фамилию, и вскоре получили ответ по громкой связи:

– Ни в каких.

Признаться, оба гостя закономерно надеялись на успех, который показал им фигу. Уныние – удел слабых духом, гости живо провернули в уме беседы с Элеонорой, Павел первым вспомнил:

– Мать убитого работает в администрации города юристом.

– Еще два небольших магазина она здесь держит – мясная лавка и овощной, – подхватил Феликс.

– У нас около ста тысяч населения, – вздохнул начальник. – Таких магазинов в каждом районе через квартал, это помимо известных супермаркетов. Куда ни плюнешь – в магазин попадешь. Или в банк. Или в аптеку.

– Нас интересует вторая женщина, – сказал Феликс. – Не могла она с бухты-барахты наговорить Грюминой столько страшных слов, что-то между ними произошло… м… незаурядное.

Начальник попросил еще раз поставить видео, скорей всего, он, глядя на женщин, искал в памяти их лица. Не нашел. Но у него появилась идея:

– Я вот что сделаю, пацаны… приглашу следователей, а? Они все работают лет по пять – десять, помнят уголовку и все случаи около уголовки. А вы пока поселитесь в нашей ведомственной гостинице. Маленькая, славненькая, уютная, местечко для поэтов. Кухня – о! Отдыхайте, а вечерком ко мне, дополнительно позвоню. Дорогу покажет мой водитель, он и устроит вас по высшему классу.

Действительно, гостиница с приставкой супер – двухэтажный теремок посреди сада, весной здесь красота, а сейчас – как зимой, вступившей в фазу слякоти. Обед принесли в номер, после Павел и Феликс отправились прогуляться по окрестностям. Район в прямом смысле тихий, одно– и двухэтажный, здесь и машины редко проезжали, ничего примечательного, потому повернули назад дожидаться звонка, лежа на кроватях.

В шесть вечера собрались следователи. Павел поставил на стол начальника ноутбук, включил видео и предупредил:

– Если плохо диалог слышен, есть аудиозапись, там отчетливо слышны голоса. Нас интересует женщина… вот эта.

Он ткнул пальцем в монитор, прошло всего лишь полминуты, как поднял руку молодой человек лет эдак под тридцать:

– Я знаю эту женщину. Это был мой первый выезд на труп.

– Ты не ошибся, Леня? – уточнил начальник.

– Ошибки быть не может. Она красивая и не похожа на наших обывателей, поэтому запоминается легко, практически не изменилась.

Работали и Веня с Женькой…

Решили не выборочно опрашивать, а всех подряд пропустить через повторный опрос без протокола – а то сразу адвоката потребуют. Уже познакомившись с золотой молодежью (здесь именно слитки учатся) при первом опросе, Сорин предложил новую тактику на второй заход:

– Веник, представь, мы пришли второй раз, как бы они ни хорохорились, а нервишки мамкиных и папкиных детишек не железные. Давай я буду допрашивать, а ты, главное, смотри сурово. Ну, как умеешь, у тебя это получается клево, даже я тащусь. Когда хочется, вставляй свои вопросы, замечания. Выражаясь фигурально, клиенты сдохнут от ужаса, станут запинаться, а мы их подлавливать, а? Как тебе?

– Валяй, – согласился тот.

Приводили студентов по одному, но будущие юристы тоже поменяли тактику, может быть, на нервной почве – кто знает? Однако нервишки не оперативники подпортили студентам, реально получилось наоборот, студенты сразили их коллективной тупостью.

– Вот уроды, – не выдержал Вениамин во время очередного перерыва между опросами. – Дурака включают, надо Феликса на них натравить.

– Память проверь, – указал Женя глазами на карман Вени.

Смартфон Настя замаскировала искусно. Ей пришлось серьезно поработать ножницами, отпороть карманы от старой полосатой рубашки Вениамина, придумать как сделать новые, с правильными вырезами, и замаскировать их под горошек. Смартфон входил в карман плотно, по замыслу дизайнера, глазок камеры совпадал с вырезом.

– Самое сложное в этой работе – точный размер и симметрия дырочек, – убеждала Настя, утюжа готовую рубашку. – Зрение рассеивается, понял? Горошек сам по себе рябит, полоска рябит, это наиболее удачное сочетание для маскировки. Гарантирую, Веня, ни один из будущих юристов не заметит съемку.

Итак, Вениамин вытащил смартфон из нагрудного кармана, оказалось, памяти практически нет, съели студенты. Женя растянул губы в хитрой улыбке, достал смартфон и положил перед ним:

– Труба Феликса, Настя у него отняла для съемок своих видосиков, я попросил одолжить нам, он подходит к твоему карману. (Раздался стук.) Быстрей прячь!.. Личико, личико… И поменьше дыши, чтобы съемка не прыгала. Входите!

Вошел Болеслав, сел напротив оперативников, переводил взгляд с одного на другого, а они молчали, Веня пристально исподлобья смотрел на него, Женя писал. Якобы писал нечто важное, на самом деле: «У попа была собака, он ее любил…» и так далее много раз.

– Имя, фамилия? – спросил, подняв глаза на студента.

– Болеслав Никишин. Вы протокол будете вести?

– Нет. – И Женя демонстративно, как уже не раз делал, отодвинул листы и положил на них ручку. – Я записываю, кто у нас побывал. Начнем? Видите ли, Болеслав… выяснились новые обстоятельства в убийстве Грюмина, вы ничего не хотите сами нам рассказать?

Когда подобным тоном, намекающим, мол, мы уже все знаем, начинают диалог люди при исполнении, сердце уходит в пятки. Болек не мастак лгать, прикидываться, круг общения у него слишком узкий, научиться распознавать хитросплетения было негде. Да вполне опытный человек занервничал бы, подумав, что подозревается именно он, и занимался бы поиском аргументов, доказывающих его святость. Да, Болек занервничал, сглотнул сухой ком, выдавив:

– Мне нечего сказать…

Вениамин, нажал ступней на ногу Женьки, дескать, есть клиент, но тот виду не подал, он продолжил в том же духе:

– А если подумать? Вы с Ильей учились на одном курсе, встречались каждый день, наверняка некрепко, но дружили, да?

– Нет… То есть… немного… общались… не особенно.

– Не особенно? А почему? Обычно на курсе все дружат.

– Не у нас, – нахмурился Болек.

– Выходит, вы все особенные? – подчеркнул Женя слово «вы».

– Некоторые так считают, я к ним не отношусь, – на этот раз твердо ответил Болек, даже немного с вызовом.

– Но кто-то же с ним общался более тесно, я не прав?

– Не знаю, меня он не интересовал.

– Причина? Почему не интересовал?

– Ну, как вам сказать… Характерами не сошлись.

Ключевая фраза из диалога – не сошлись характерами, значит, что-то случилось между ними, оттолкнувшее парней.

– А враждовал Илья с кем-нибудь? – задал следующий вопрос Женя. – У нас у всех есть и враги, и друзья, и нейтралы.